my minds |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
С новым годом, брат!
Закрытый
◊ Участники: | ◊ Дата и время: | ◊ Место: |
◊ Сюжет:
Мало кто остается на новый год в Хогвартсе. И уж точно никто не ожидал увидеть там братьев Блэк. Какова должна быть причина? С некоторых пор лишь там братья могут поговорить по душам. И Новый год для этого - отличное время!
Утро тридцать первого декабря встречает обычным порывистым ледяным ветром с моросью ледяных осколков, называемых снегом, что врезаются в лицо будто иглы какого-то темного заклятия. Регулус не любил зиму. Не любил снег и никогда не питал большого нежного чувства к зимним праздникам. Рождество, Новый год никогда в семье Блэк не были окутаны семейным теплом и добром, как в других семьях. Да, когда он был еще совсем ребенком, ему делали потрясающие подарки. Что еще нужно ребенку? Это и заставляло его любить огромную елку в гостиной главного дома Блэков. Он любил, когда собиралась вся семья, когда он с сестрами и Сириусом шли кататься на коньках утром в рождество. Как прибегали все мокрые от снега. Как в доме на одну недель запах холода и строгости сменялся на аромат выпечки, грога и горячего шоколада. Или же, быть может, Регулусу хотелось так думать. Его воображение создало ему картинку, которой никогда не было. Сейчас он не мог ответить на этот вопрос один. Ему был нужен свидетель всех тех событий. Долгое время Регулус создавал в своем воображении идеальную семью, которой они никогда не были, в которой он никогда не жил и не воспитывался. Жить в иллюзиях было явно отличительной чертой младшего Блэка. И с этим нужно было что-то делать...
РОдители ждали его на новый год дома, но Регулус, отговорившись тем, чтоу него есть дела в школе, после Рождества отправился обратно в Хогвартс. Это рождество было совершенно иным и таким как в детстве ему не стать никогда даже в фантазиях младшего. Это рождество изменило все. Пробило розовые очки Регулуса, в которых он жил последние шестнадцать лет. Он хотел знать, неужели же совершенно все в его жизни было ложью. Неужели же он и вправду выдумал себе мир, полностью отличающийся от реальности. Во что же тогда ему верить?
Регулус редко мог побыть один. Так или иначе, с самого рождения рядом с ним кто-то всегда был. Матушка, няньки, родственники, а потом однокурсники. Регулус практически не улавливал, где заканчивались его мысли и начинались мысли окружающих, так тщательно вбитые ему в голову. Лишь сейчас, оказавшись совершенно один в поезде до Хогвартса, в пустом вагоне, Регулус мог впервые подумать о том, что произошло с ним в последнюю неделю. О том, что случилось в этом мире. И о том, как давно он жил в иллюзии собственного придуманного им мира. Как давно разрушилась стена заблуждения. Он создавал свой мир на основе фактов, что умело предоставляли ему окружающие, тасуя их будто шулер свою колоду магических карт. Ему показывали лишь выгодные картинки, окружая его лишь тем, что ему было необходимо знать. Но виноваты ли лишь окружающие? Вовсе нет. Регулус так охотно верил всему, что ему говорили. Он верил каждому слову, желая, что бы это было правдой. Не задумывая об ином варианте. Он принимал за чистую монету каждое слово Белатрикс, он видел в ней лучшего друга, что никогда не обманет его, никогда не толкнет в пучину тьмы. Он так охотно шел за ней, что глупо было бы винить во всем лишь Беллатрикс. Он сам виноват в том, где оказался и в какую переделку влип. И сейчас ему необходимо было во всем разобраться.
Тишина размеренно покачивающегося вагона длинного экспресса усыпляла, но с каждой попыткой уснуть, Регулус вновь и вновь возвращался в последнее рождество на улицы Хогсмида. В тот вечер, когда иллюзии покинули парня. Когда он своими глазами увидел, что из себя представляют Пожиратели. Первые сутки он находился в шоке. Дрожащий, преисполненный эмоциями он явился в родной дом, но толком не мог ответить ни на один из вопросов родителей. Лишь рассказал о нападении оборотней, что, разумеется, оказало свое действие на матушку. Регулус не стал посвящать в подробности родных. Сами узнают рано или поздно. А если не узнают, то тем лучше. Первый шок сменился растерянностью, затем апатией. Регулус оказался у разбитой витрины столь тщательно выстраиваемой им жизни. Лишь только достойные события и мысли должны были ее украшать. Но камень реальности заставил эту картинку разлететься в дребезги. Ему было необходимо все кому-то рассказать. Кто не предаст и не прогонит. Но кому? Он подумал о Чарити, но как он мог повесить на нее такую информацию? На нее, человека с кристально чистым сердцем, которая могла быть следующей жертвой этих преступников в борьбе за чистоту крови путем анархии и убийств? В жизни Регулуса был лишь один человек, кто в его глазах являлся чуть ли не живым божеством для младшего все его детство. Смелый, способный противостоять даже их матери, во всем лучше его и во всем талантливее, смелее, умнее. Таким видел Регулус своего старшего брата. Быть может это окажется очередной иллюзией его воспаленного мозга, но попробовать Блэк должен был. Именно поэтому он решил отправиться в Хогвартс на Новый год. Именно поэтому ему было необходимо увидеть брата вдали от его друзей.
Поезд Хогвартс-экспресс мягко остановился на платформе, позволяя редким пассажирам выйти из вагонов. Как это отличалось от обычных поездок. Платформа казалась неживой, будто из старого тревожного сна, что мучил с самого детства. Лес вдали черней загадочностью и таящей в себе опасностью. Регулусу было интересно, как обстоят дела в Хогсмиде после произошедшего нападения на город...
На платформе никто не встречал, никто не приготовил кареты по дороге в школу. Вместе с Регулусом из поезда вышло лишь порядка двадцати человек. Кто-то направился в Хогсмид, пара человек шли по направлению к Хогвартсу, подобрав свои чемоданы. Сам же Блэк прибыл без вещей. Так же как и вбежал от произошедшего домой, в чем был, прихватив лишь кровь, грязь и страх. Вздохнув, мальчишка выбрал дорогу к небольшому городку, решив пройтись. Хогвартс никуда не исчезнет, каким бы не были фантазии слизеринца. Ему было интересно посмотреть на то, что осталось от Хогсмида и это зрелище стоило того... Казалось бы, что праздничная неделя должна была бы наполнить улицы гуляющими, но этот городок будто затаился. Встретив парня полной тишиной. На часах близился вечер, сумерки уже опустились на городок. Окна жилых домов были закрыты ставнями, на улицах были сняты гирлянды, а некоторые висели порванными нитями, напоминая о произошедшем. Регулус зашел в Сладкое королевство, толкая дверь с одиноким тихим колокольчиком. Жизнь замерла в этом месте, еще не оправившемся от кровавого рождества. На улице Блэк поднял голову к небу, с которого падал пушистый снег, совершенно не тот, что в Лондоне. Он посмотрел в потемневшее небо там, где несколько дней назад увидел страшный знак Темного Лорда. Туда, где небо разрезала горящая Метка как напоминание о том, что расправа дойдет до каждого. Сейчас оттуда лишь падал снег, легкими хлопьями оставаясь в волосах и на шарфе парня. Если Регулус и думал о том, что бы прихватить из Трех Метел сливочного пива, лишь один взгляд на это место заставил его трусливо бежать с улиц деревушки, будто предателя, которым он теперь и был. И слишком поздно осознал все это.
Дойдя до стен родной школы, Регулус успел порядочно замерзнуть. Оставив дома перчатки, он тер ладони друг о друга, ощущая как новогодний холод колет пальцы, мешая им двигаться. Даже дыхание не помогало согреть их, будто мальчишка изнутри стал ничем не теплее этой чертовой зимы. Лишь главные двери Хогвартса заставили Регулуса немного улыбнуться.
- Блэк? Ну наконец-то... Сколько вас можно ждать? Вы должны были прийти еще полтора часа назад, - профессор посмотрел на Регулуса, замерзшего и покрытого снегом. Блэк был готов удивиться такой прозорливости, но чему, собственно, вообще удивляться?
- Простите, профессор, я прошел через Хогсмид, - словно в качестве подтверждения своих слов Регулус вытащил мешок с эмблемой Королевства, в котором припас сладости на эту ночь.
- Нечего сейчас ходить одному в темноте! Это опасно!!
Проводив студента в темные коридоры школы, профессор покинул Регулуса, уходя по своим делам. Распахнув промерзшую мантию, Блэк направился в главный зал в желании отыскать того, ради кого он приехал. Время ужина уже подходило, Регулус готов был взмолиться непонятно каких Богам, что бы его брат был на месте и без своих друзей, иначе все грозило полететь к гиппогрифу под хвост. Войдя в большой зал, Регулус оглядел стол Гриффиндора. Оставшихся на рождество студентов было так мало, что зал выглядел невероятно жалким даже на Новый год. Огромнейшая елка не спасала положение. Среди редких студентов, Блэк увидел искомую им фигуру, прибавляя скорости и переходя практически на бег, забыв о том, что пранировал быть невозмутимым. Какой же дрянной из Регулуса был бы актер. Лишь за несколько метров до брата, младший Блэк замедлился, надевая на лицо маску беззаботного доброжелательного парня. Не спросив разрешение у сидящих за столом, Регулус, не снимая уличную мантию, сел напротив брата, положив мешок из Королевства.
- Привет, Сириус... - будничным тоном произнес Блэк, едва смотря на брата, как это бывало за завтраком в их доме каждое утро. Регулус всеми силами старался был спокойным, будто ничего не произошло и его не мучают никаких мысли или же события, - С наступающим Новым годом...
Он был тих и задумчив, что совсем было не похоже на него. Сириус смотрел куда-то в пространство перед собой и сжимал руку Эванс в своей ладони.
Это вышло почти случайно, просто когда она села рядом — он опустил руку под стол и сжал ее пальцы. Отпускать не хотелось и он продолжал держать. Возможно, девушке было неудобно, но она это ничем не показала.
Ремус сидел напротив Лили и мрачно возил ложкой по тарелке, его лицо казалось осунувшимся и было серым словно лист пергамента. Он всегда выглядел ни слишком хорошо после полнолуния, но в этот раз его внешний вид практически внушал опасения. На лице Лунатика прибавилось несколько новых царапин, которые со временем побелеют, но так и останутся, плотно врезанные в его черты.
Бродяга даже не хотел думать о том на что было похоже его тело. Раньше Ремус часто калечил себя, царапая не только стены Визжащей хижины, но и собственную плоть. Несколько лет назад это прекратилось, Сириус и Джеймс могли вдвоем удержать оборотня, хоть им самим поначалу приходилось несладко.
Но в этот раз все было намного хуже.
Сириус остался один, Люпин сам сказал Джиму, чтобы он спокойно ехал домой на Рождество. У них был план, хороший как они полагали.
Правда, этот план не предусматривал, что на Хогсмид нападут оборотни и Блэку придется принять еще одно самое трудное решение в своей жизни.
Уйти.
Ему всегда приходилось решать уйти или остаться.
Он просто надеялся, что оковы и заклинание сдержат Лунатика. Но не думал, что все будет настолько плохо.
Сириус облизнул губы и потянулся к бокалу, что поставила перед ним Эванс, но пальцы на нем так и не сомкнулись.
Со вчерашнего дня он вдобавок потерял аппетит, разговоры с МакГонагалл никогда не способствовали хорошему пищеварению. Лили он сказал немного, как и Люпину. У них самих сейчас было слишком много забот и страхов, чтобы еще переживать за него.
Он только отмахивался от их вопросов или просто молчал.
Атмосфера за столом была гнетущей.
Ни веселой предпраздничной болтовни, как это бывало обычно, ни предложений сыграть в снежки или покататься на коньках по замерзшему озеру. Погреться у хижины Хагрида или сбежать в Три метлы, чтобы выпить сливочного пива. Или в Кабанью голову, чтобы пригубить что покрепче.
О деревни волшебников велись тихие и мрачные разговоры, которые всеми силами пытались пресечь преподаватели, но студенты и сами не сильно желали обсуждать происходящее. В этом году их численность сильно поредела, многие уехали по домам, большая часть оказалась в больнице.
Поговаривали, что кто-то не пережил рождественскую ночь. Это тихо обсуждали в гостиных, перебрасывались несколькими фразами в коридорах, скорее желая узнать хоть что-то о друзьях и знакомых.
Но большую часть времени просто молчали, передавая по кругу бутылку с огневиски, чтобы слегка притупить воспоминания.
Студентов в Хогвартсе было так мало, что праздничные декорации замка смотрели глупо и ненужно. В большом зале, как и всегда стояла огромная елка, которую украшал как и обычно профессор Флитвик. В воздухе витали свечи и никакого духа празника. Вопреки обыкновению столы факультетов оставили на своих местах, никто не изъвлял желания собраться всем вместе за одним столом. Все сидели как обычно, только группки факультетов были уж слишком маленькими. Преподаватели занимали свой стол и практически не обращали на студентов внимания, негромко по возбужденно переговариваясь между собой.
Блэк сегодня был молчаливее обычного, даже учитывая страшные дни после Рождества.
Сегодня он просто не говорил, отвечая либо жестами, либо просто игнорируя вопросы.
Лишь сжимал руку Эванс, вероятно слишком сильно, но она пальцы не убирала.
-Сириус? — Он поднял голову, подозревая что Ремус называл его по имени далеко не в первый раз. Чуть прищурился, смотря на темные тени под глазами друга. С недавних пор все они спали просто отвратительно.
Бродяга понятия не имел что снилось Люпину, но лично его преследовал один и тот же сон, повторяющийся снова и снова, стоило ему лишь прикрыть глаза. Розовый от крови снег и тот оборотень в доме, из которого он вынес Рид. Она, кстати, все еще находилась в больнице Святого Мунго.
Сириус предпочитал не спать. Так было спокойнее, но зато дни проходили в каком-то странном полубреду. Он практически не понимал и не слышал, что происходит вокруг.
Поэтому поднял на Люпина красные от недосыпа глаза.
-Тебе нужно поесть, друг.
Он мог бы рассмеяться своим привычным лающим смехом, но вместо этого из груди Блэка вырвался хриплый короткий стишок. У него не было даже желания пошутить, хоть в голову совершенно машинально пришло несколько острых ответов.
Вместо этого Бродяга просто кивнул и отодвинул от себя подальше тарелку с яичницей, от запаха его голодный желудок неприятно сжимался.
Лили повернула к нему голову, намереваясь что-то сказать, но в этот момент перед глазами мелькнуло что-то зеленое. Он даже не обратил внимания на топот за своей спиной, хоть и услышал его, рука машинально двинулась под стол и сжала палочку. А в следующее мгновение отпустила.
На скамью перед ним опустился его младший брат собственной персоной.
Лицо Регулуса было странным, сосредоточенным и возбужденным одновременно.
Сириус перевел взгляд на пакет, что брат положил на стол.
Сладкое королевство.
-Какого черта!? — Взревел Блэк, поднимаясь со скамьи и выпуская ладонь Эванс. Кажется, прозвучало это намного громче, чем он рассчитывал, на него оборачивались. Над преподавательским столом в мгновение стало тихо.
Сириус быстро огляделся по сторонам, беря себя в руки.
Его глаза встретились с такими знакомыми глазами брата.
-Ты должен быть дома.
Уже тише, но она них все еще пялились. Многим в замке было известно, что братья Блэк не ладят. В коридорах они почти не замечали друг друга, а на квиддичном поле...
Об этом потом.
Гриффиндорец обошел стол и дернул брата за дорожную мантию, побуждая его идти за собой. Она все еще была влажная от снега.
Он был уверен, что все присутствующие провожают их взглядами. Неодобрительными, конечно. Особенно декан Грифииндора.
Плевать. — Подумал Бродяга вышагивая на восьмой этаж, все еще не выпуская из пальцев мантию Регулуса, которому ничего не оставалось как следовать за ним.
Сириус молчал. Молчал, когда они шли наверх по меняющим направление лестницам. Молчал, когда три раза мерил шагами коридор с закрытыми глазами. И даже молчал, когда впихивал Регулуса в появившуюся неоткуда дверь.
Лишь когда она захлопнулась за его спиной, он открыл рот, но от его гнева не осталось и следа.
-Я надеялся, что она не выпустит тебя до конца каникул.
Они оба прекрасно понимали о ком он говорит.
Регулус помнил брата таким как в детстве. Он помнил каждую секунду проведенную с родным человеком. Как еще будучи совсем детьми, он залезал к старшему брату под одеяло, из которого они делали шалаш. Как они прятались под кроватью Сириуса в свете одинокой свечи перебирали коллекционные карточки. Или рассматривали семейный гобелен с древом Блэк, придумывая и изображая каждого члена семьи в шутливой манере. Сириус всегда мог насмешить младшего брата. Регулус таскался за старшим хвостом везде и всюду. Что изменилось с возрастом? Изменились они. Изменились их характеры, взгляды на жизнь и семью. Регулус разрывался на части от очередного противоречия в нем. Он любил своего брата как никого из семьи. Сириус всегда был для него родным и дорогим человеком, его примером и его кумиром. Но семья требовала от Регулуса отречься от старшего брата, предателя крови, не смотря на всю его любовь. Не смотря ни на что младший никогда не игнорировал Сириуса, никогда не делал вид, что не замечает его. Но и не настаивал ни на каком общении в школе. В нем говорила обида. Сильнейшая обида на старшего брата за то, что он предал не семью. А самого Регулуса, оставил его одного на съедение Вальбурге без собственной защиты. За то, что оставил его одного в ледяных стенах их дома. За то, что больше не был защитой и поддержкой для младшего брата. В молчании Регулуса говорила его обида на личного маленького божка, отвернувшегося от своего верного жреца. Внезапно в какой-то миг в младшем проснулась эта семейная гордость, взращенная обидой. Эта гордость, передавшаяся ему от матери. Должно быть с этого все и пошло. Их холодная молчаливая война в школе, которую заметили как студенты так и преподаватели. Два брата Блэк - полные противоположности друг друга. Звезда Сириус всегда был самым ярким на курсе. В то время как младший из братьев был практически незаметен, если речь не шла о квиддиче. Именно там мальчишки могли выплеснуть весь свой гнев друг на друга. И Регулус понимал, за что его старший брат может злиться на него. За то самое пресловутое молчание. Когда мать обрывала все связи со старшим сыном, когда выжигала его портрет с семейного древа, он молчал. Он не заступился за старшего, он не встал на его сторону. Он был предателем в глазах Сириуса, так думал младший. И продолжал себя винить... И обида на брата смешивалась с обидой на себя самого, на свою трусость и на свою злость.
Регулус не обращал внимание на сидящих рядом с братом. Он научился не замечать друзей Сириуса, как те незамечали его. Лишь коротко кивнув Лили, Регулус хотел было взять чашку чая, скорее что бы согреть руки, чем выпить, но эмоции Сириуса заставили позабыть о своем желании. Столь бурный всплеск на мгновение мысленно вернул Регулуса домой. Когда Сириус о чем-то спорил с их матерью, он всегда подпадал под действие собственных эмоций в то время как Вальбурга становилась ледяной будто самый большой айсберг. Сейчас роль льда была уготована Регулусу. Не меняясь в лице он лишь молча смотрел на брата, прекрасно осознавая, что сейчас они являются центром внимания всех присутствующих в школе. Даже профессор Слизнорт, этот добродушный тюфяк, который желал счастливого рождества всем слизеринцам накануне праздника сейчас смотрел с испуганной строгостью на них, не зная, как ему реагировать. Обхватив чашку брата руками, Регулус уже было поднес ее к губам, что бы сделать глоток, как ощутил, что старший, обойдя стол решил вытянуть его из-за стола. Внутри Регулуса, провожающего равнодушным взглядом оставшийся на столе пакет сладостей, взметнулась злость, успешно скрываемая спокойствием. Сириус не желал допускать младшего брата о своей обстановки, своей жизни и своих друзей. Регулусу было запрещено здороваться с братом, садиться за его стол и вообще каким бы то ни было образом обращать на себя внимание окружения Сириуса? Нет, все было вовсе не так, Регулус это знал, а потому постарался успокоить взвинченные подростковые нервы, столь охотно взметающиеся вихрем при каждом удобном случае. Регулус всегда был хорошим спокойным и прилежным мальчиком без криков, лишних эмоций и чувств. Потерянным мальчиком без путеводной звезды...
Регулус совершенно спокойно вышел из зала, как послушный шенок. Он был так близко от Сириуса, как не был уже крайне давно. Молча следуя за старшим братом, ведомый им неизвестно куда без понятия о конечной точке, Регулус несколько раз хотел что-то сказать, но понимал, что момент выбран явно не подходящий и в коридорах их может кто-то услышать. Тот же необразованный сквиб Филч. Наконец оказавшись у внезапно появившейся двери, Регулус понял, куда его вел брат. Ну разумеется, лишь здесь их никто не услышит и не станет свидетелем их разговора. Он бы даже не додумался об этом месте, о котором столько слышал от матушки в детстве. Вечная комната для тайных встреч, разговоров или же чего-то еще...
Войдя в выручай-комнату, парень огляделся, будучи здесь впервые. Помещение, которое могло быть каким угодно, в зависимости от того, что было нужно от него в данный момент, больше всего сейчас напоминало одну из гостиных Хогвартса. С камином, креслами и новогодней елкой, такой же большой как в Большом зале, будто кто-то украл ее и принес сюда. Не хватало лишь какой-то еды... Признаться, он был бы непрочь поесть. Стянув мокрую мантию, он повернулся с разозлившемуся Сириусу. Она... Именно так теперь Сириус называл их мать. Это резануло слух Регулуса, но он постарался не придавать этому значения. В их ссоре виноваты были оба. Если Сириус хотя бы как-то мог упомянуть их мать, Вальбурга же просто вычеркнула старшего сына из своей жизни. Регулус старался делать вид, что верит той легкости, с которой она это сделала...
- Многое изменилось, Сириус... Она больше не указывает мне, что делать, - регулус не стал произносить "мама" в присутствии старшего брата. На то были причины нетолько их ссора. Но и желание казаться взрослее перед своим братом. Тем более, что им предстоял серьезный разговор. Но так внезапно начавшийся без подготовки, Регулус боялся заговорить сразу о главном. Где-то в той части своей души, что еще отличалась наивностью Регулус хотел обнять брата, спросить, как у него дела, как пережил он их общее рождество... И уже отсюда перейти к теме, ради котрой он приехал сюда. Младший из Блэков ощутил, что по телу прошла дрожб неуверенности и волнения. Убрав руки в карманы брюк, он попытался скрыть дрожь и придать себе легкость.
- Может быть сперва бы поужинали? Я не ел с самого Лондона... В поезде как всегда одни лишь сладости, а ты знаешь, как я их не выношу там... - вечные шоколадные лягушки и тыквенные кексы заставляли желудок Регулуса болезненно сжиматься от одного из вида. Он с детства не выносил сладости с тележки в поезде. В таких мелочах и проявлялась, должно быть, его семейное высокомерие... Или же просто это было делом вкуса, кто знает. Регулус зашел в Сладкое королевство только для того, что бы понять, в какой атмосфере сейчас прибывали местные, убедиться что с ними было все в порядке. Сладости он взял неизвестно для кого, просто что бы не уходить из магазина без покупки. Это было бы невежливо.
- Как ты себя чувствуешь после произошедшего? - Регулус помнил, что был весьма резок и груб с Сириусом в Хогсмиде, но причиной тому было волнение и самый банальный страх за жизнь, свою и других. Регулус исчез из Хогсмида трусливо и с большой охотой как только Сириус послал его домой. Редко когда младший так охотно слушался Бродягу, как его называли друзья... Символичное прозвище, конечно...
Регулус старался вести себя непринужденно, будто бы не замечая напряжения брата.
- Твои друзья не будут тебя искать? Ты ведь даже не сообщил им, когда вернешься и куда ушел... - все слова казались сейчас чертовски глупыми, а волнение Регулуса становилось все сильнее, - Я хотел с тобой поговорить, Сириус. Для этого я и приехал сюда. Мама не знает, я сказал, что мне необходимо подтянуть учебу и кое-что обдумать. После произошедшего она безумно разозлилась, они начали охоту на оборотней с такой силой, какой еще, кажется, не было. Она взяла с меня чуть не неприложный обед, что ноги моей не будет в Хогсмиде. Конечно же сойдя с поезда я пошел именно туда... - на лице Регулуса появилась улыбка. Отведя взгляда от камина, он посмотрел на брата. Чувствуя себя несколько глупо, Регулус продолжал смотреть на старшего. Он чувствовал себя жалкой копией Сириуса, неумелой, сделанной в попыхах и совершенно непохожей. Опустив глаза в пол, на мгновение Регулус постарался собраться с мыслями и сделал глубокий вдох.
- Сириус, меня приняли в ряды Пожирателей... И я не знаю, что с этим делать, - голос Регулуса изменил ему, став тихий, несколько надрывным, будто парень сорвал его от внутреннего крика о помощи, который никто не слышал, будто в отчаянии он молил о том, что бы хоть кто-то оказался рядом... Он выпалил все в одном предложении, поднимая на брата испуганные глаза и не зная, какой реакции ожидать от того.
Такого антуража Бродяга не ожидал. Конечно, он знал, что комната приобретает вид того, что было ему нужно в данный момент. Но он никак не рассчитывал, что этим чем-то будет уютная гостиная с огромной елкой и приятно горящим камином.
Парень нахмурился, но не показал вида, что удивлен.
Появление Регулуса в Большом зале было полной неожиданностью. После Хогсмида младший брат был тем, о кот Сириус мог не беспокоиться, зная, что уж с ним-то точно все хорошо и максимальное что может с ним случиться — Вальбурга задушит его своей заботой.
Впрочем, Сириуса это уже не должно было волновать.
Профессора боялись, что в замке может произойти какая-то диверсия или кто-то из старшекурсников просто не справиться со стрессом. Они были постоянно напряжены. Как и сами студенты. Все были начеку.
Бродяга знал, что Люпин спит так же плохо, как и он сам. Оборотня так же мучили кошмары и чувства вины. Они об этом не разговаривали. Даже с Лили Сириус лишь обмолвился несколькими словами о произошедшем в деревне волшебников.
Но Регулус.
Он должен был находиться на площади Гриммо, как можно дальше от всего этого. Он запаха гари, что волшебникам так и не удалось устранить, от воспоминаний, которые переносили в тот день снова и снова.
Но он был здесь. Стоял перед ним в тусклом свете камина. Сириус мрачно наблюдал, как он стягивает мантию и аккуратно кладет ее на ближайшее к камину кресло. В этом был весь Регулус.
Бродяга хмыкнул и откинул назад норовящие залезть в глаза волосы. Они явно начали не с той ноты.
Его ответ мог бы развеселить его, в любое другое время.
Но только не сейчас, сейчас Блэк был максимально сосредоточен, смотрел на младшего брата с непривычной для него серьезностью.
Сколько они не разговаривали? Год? Больше?
Сириус не помнил. Он встречал его в коридорах, с группкой сокурсников, большинство из которых были ему хорошо знакомы по многочисленным балам и обедам. Он был больше не вхож в это общество и предпочитал делать вид, что не замечает их. Да и собственного брата.
Это было не так. Бродяга порой был до педантичности внимателен. Он отмечал изменения в таких родных чертах. Синяки под глазами, грусть, что таилась в твердой складке губ. Просто он никогда не говорил об этом, не давал понять этого даже самому себе.
Но всегда выделял младшего Блэка в толпе.
Всегда находил его глазами.
Трудно игнорировать голос, который так хорошо знаком тебе с детства.
Регулус положил руки в карманы, Сириус скрестил свои на груди. Они были такими разными, но все кто увидел бы их сейчас ни за что не ошибся бы указав точное родство.
Осанка, наклон головы, движения рук — все это выдавало их с головой. Как бы Сириус не противился он был Блэком, самой сущностью, до самых кончиков волос. Таких же, как у брата. Если смешать их разницы не будет.
Бродяга не ответил, он мог бы сказать грубость и не хотел этого. Он все еще помнил тот животный, липкий страх, когда понял, что оборотни идут прямо на Регулуса, он действовал не задумываясь. На инстинктах.
Ему бы очень не хотелось вновь ощутить его.
Поэтому появление слизеринца так сбило его с толку. Он рассчитывал, что Регулус в безопасности, в доме, где защитных заклинаний даже больше, чем в замке, под бдительным родительским присмотром.
-Не верю, что она отпустила тебя. — Заметил Сириус, дергая уголком рта, чтобы скрыть эмоции. — Ты теперь их последняя надежда. Наследник рода.
В районе груди неприятно кольнуло, Бродяга думал, что давно справился с этим. Но, видимо, это было не так. Злость на мать никуда не делась, она так и жила в нем, не находя выхода.
Впрочем, это было пустое. Не важно.
Регулус старался перевести тему, говорил не о том и Бродяга была ему за это даже благодарен. Он нахмурился, а потом подошел к высокому шкафу, что стоял за спиной брата, чего там только не было, но лично Сириус принес сюда бутылку отличного огневиски.
Конечно, он знал отношение Регулуса к тележке со сладостями. В самый первый свой год, когда Сириус считал себя всезнающим и умудренным опытом Блэк-младший так полакомился в поезде, что полдороги мучился с животом, чуть не пропустил свое распределение в больничном крыле.
С тех пор к тележке ведьмы он не прикасался.
Сириус протянул брату бутылку держа ее за горлышко.
-Это не еда, но хоть согреет. Только не пей слишком много, чтобы мне не пришлось тащить тебя в подземелья Слизерина.
Он чувствовал себя неловко. Странное чувство, непривычное. Ему хотелось сказать брату что-то резкое, чтобы тот наконец-то переходил к сути и не болтал о всякой ерунде, но по какой-то причине Бродяга этого не делал.
Слушая ее внимательно, пусть и с недовольным видом.
На его вопрос Блэк только пожал плечами. Что ему нужно было сказать? Что он переживал? Или что плохо спит ночами, что его мучают кошмары и он напился и чуть не вылетел из Хогвартса?
Ему не нужна была жалость. Ничья. И уж точно не собственного младшего брата.
Кажется, они оба ощущали эту неловкость, пропасть, что уже давно выросла между ними, заполненную обидами и непониманием.
-Я не отчитываюсь перед ними. — С кислой улыбкой ответил Сириус, переводя взгляд на пышно наряженную елку.
Он не любил Рождество. По крайней мере не в их доме. Длинные обеды, где вечно приходилось сидеть рядом с двоюродными тетушками, что мерзко пахли старостью и нафталином.
Сириус всегда был слишком подвижным мальчиков, долгое сидение на одном месте утомляло его не меньше, чем скучные разговоры.
Подарки всегда были очень сомнительными. Например, на одно Рождество Вальбурга торжественно вручила ему табакерку, которая содержало какое-то страшное проклятье. В другой раз это была книга по Темной магии, мантия бутылочного цвета, брошь в форме змеи и все подобное.
Вальбурга определенно не умела выбирать подарки.
Лишь в замке Рождество приобрело для него другое значение. Оно оказывается могло быть радостным и веселым, беззаботным, наполненным заливистым смехом и играми. Сладостями и еще черт знает чем. А еще подарками. Нормальными подарками, которые вызывали восторг, а не ужас и брезгливость.
Регулус заговорил и Блэк понял, что он подобрался к самой сути, он повернулся к нему, сделал даже шаг навстречу, останавливаясь в метре от брата.
Так близко. Он уже давно привык держаться на расстоянии.
-Да ты бунтарь. — Одобрительно произнес Бродяга, превозмогая желание положить свою руку на его плечо.
Регулус улыбнулся, все еще смотря на потрескивающие в камине поленья, а потом поднял глаза на Сириуса, их взгляды встретились. И зацепились.
Они не знали сколько прошло времени в этом молчании, он не знал. А потом Рег разорвал связь, опустив глаза. Его плечи вздымались от слишком глубоких вздохов. Сириус нахмурился, но остался стоять на месте, не отрывая взгляда от брата.
Его слова выбили из груди весь воздух. Сириус открыл было рот и закрыл его.
Впервые в жизни ему было нечего сказать.
Серые глаза потемнели.
Голос брата звучал надломано и глухо. Его взгляд нашел глаза Сириуса, в нем был страх и мольба. И еще что-то Блэку недоступное.
Губы Бродяги пересохли, ему пришлось облизнуть их, прежде, чем он сделал шаг, разделявший их.
Схватил брата за руку и задрал рукав рубашки. Метки не было, но под пальцами он чувствовал странную шероховатость. Регулус тяжело дышал, воздух из его легких выходил рывками.
-Зачем?
Только и пробормотал Сириус, беря его лицо в ладони.
Ему было всего шестнадцать, столько же сколько и ему, когда он навсегда хлопнул дверью родительского дома.
Они появились на этот свет с разницей в год. Даже чуть меньше... Разумеется, младший решил явиться раньше положенного срока на пару месяцев. Он просто не мог вытерпеть того, что старший брат решил быть во всем первым. Но на том желание Регулуса не отставать от старшего немного поутихло. Между ними была разница меньше года, но и этого оказалось достаточно, что бы братья Блэк так отличались друг от друга. Они мало походили внешне, оба каким-то чудом были похожи на своих родителей, но каждый по-своему. Лишь взглянув на чету Блэк можно было бы понять родство Сириуса и Регулуса. Даже цвет глаз у них был разный. В отличии от цвета темной стали у Сириуса, Регулус унаследовал зеленый цвет глаз от матери. Братья отличаются во всем с самого рождения... Даже в характерах и своих жизнях. Теперь уж точно и кардинально. Регулус смотрел на старшего брата, не зная, что ему еще сказать. Он заметно поморщился, когда Сириус сказал про последнюю надежду и наследника рода, словно у младшего Блэка заболел зуб. Регулус не хотел слышать о подобном. Он и так ощущал невероятный груз, а напоминания о нем невольно возвращали Регулуса к причине столь кардинальных изменений в положениях братьев. И где-то в области между ключицами парень вновь испытывал укол чего-то крайне болезненного, словно чей-то кинжал. Так ощущается предательство, но Регулус гнал это чувство от себя слишком сильно. Они так и не говорили об этом, и младший старался просто забыть. Он не желал поднимать эту тему, не хотел портить то шаткое перемирие, что появилось между ними. Никто не объявлял войны, но между ними словно появилось немое противостояние, холодная война, в которой не было открытых столкновений. Зачастую Регулусу казалось, что это окружающие их люди поставили их в такие условия, а вовсе не они. Но в этот момент уязвленное самолюбие и разбитое братом сердце ворочалось внутри подобно кольцам змеи, напоминая, что Регулус не может подойти к Сириусу словно ничего не произошло. Голос матери, звонкий будто январский мороз, звучал в его голове запрещая даже смотреть в сторону брата.
И вот они впесте. Получается, что не такие уж они и разные. Каждый из них должен пройти один и тот же путь, но по-своему.
- Прошу, давай не будем об этом. Твоя обида на родителей сейчас не лучшая тема для разговора... - Регулус говорит это тихо, почти шепотом в страхе вызвать гнев у брата. Боясь, что это попытка замять тему лишь сильнее распалит Сириуса, который решит высказать все, что накипело. Но не злости брата боялся младший, а того, что в этом случае не сможет сдержать свою злость на него. Ты ярость, что клокотала у него в душе, ту обиду и то опустошение, что оставил после себя Сириус так легко вычеркнув из своей жизни младшего брата вместе со всей семьей. Регулуса не было в тот момент ссоры. Регулус лишь застал пустую комнату, мать на грани, бледного от ярости отца. По собственной глупости младший из Блэков рискнул спросить, что произошло и где Сириус. Такой он свою мать не видел еще никогда, как и не слышал никогда такого тона в ее исполнении. Казалось, что сам мальчишка превратился в статую от всего нескольких слов "Нет у тебя больше брата" отпечаталось в его сердце ледяным ожогом. Больше Регулус не задавал вопросов. Говорили лишь с ним, но не он с кем бы то ни было. Никогда Регулусу не забыть того разговора с обоими Блэками-старшими, которые решили поиграть в своеобразное перетягивание каната, только вот канатом стал сам Регулус.
Заполучив в руки бутылку огневиски парень невольно вернулся в тот день, когда рискнул впервые попробовал сие поило. Тот день рождения пошел не по лучшему сценарию из всех. И об этом помнят до сих пор как минимум два человека - сам Регулус и Нарцисса-будущая-Малфой. Регулусу было дико стыдно за случившееся той ночью, он много раз просил прощение у кузины, та его прощала, но Блэка все равно не покидало ощущение вины и собственного позора. Впервые он поддался эмоциям, не смог сдержаться и послал в пекло все попытки быть джентельменом и аристократом. Но... Нарциссы здесь не было, а разговор предстоял быть сложным. Регулус не обращает внимание на слова Сириуса о том, что тот не потащит младшего до подземелья Слизерин, просто открывает пробку бутылки и делает несколько весомых глотков прямо из горла. Обжигающее поило течет прямо в горло, словно сжигая на своем пути не только пищевод, но сразу же мозг, все проблемы и страхи, все нерешительность и какие бы то ни было сдерживающие факторы.
Отвлекает от этого занятия Регулуса схвативший его за руку брат. Не отнимая руку, Регулус лишь молча смотрит на старшего, молча понимая, чего тот так испугался. Метки...
- Ее еще нет... Не заслужил, - огневиски растекается по телу приятной легкостью, концентрируясь в голове мягким головокружением. Еще бы, на пустой-то желудок. Регулус садится в одно из кресел, поправляя стрелку на идеально отглаженных брюках. Он не спешит отвечать на вопрос Сириуса. Не знает, что ответить. Слишком долгая история... Придется рассказывать много и с самого начала, - Ты ушел... Какая теперь разница, зачем? - мальчишка не спешит поднимать глаза, не хочет увидеть разочарование во взгляде старшего брата, который был для него всем все детство Регулуса. Он не хочет узнать, что разочаровал брата, что растоптал все те жалкие мнимые остатки братского тепла, что еще могли быть. Сейчас Блэк ненавидел сам себя и не хотел увидеть эту же ненависть еще и в глазах Сириуса, - Ты ушел... - повторил он внезапно предавшим его голосом, - а я остался. Я остался один и с ними... Один с ней. - непонятно, кого имел в виду Регулус на самом деле: Вальбургу или же Беллатрикс. Две родственницы, устроившие все это, но было бы неправильно винить лишь их. Они не тянули Регулуса за руку, он сам это прекрасно понимал. И понимал причину, - Тебя не было рядом. Не со мной, ни с матерью, ни с... ни с Беллой. Никто из них никогда в жизни не признается в этом. Но они обе охотно обратили на меня внимание так, словно я - это ты. А я-то и рад был. Понимаешь? - подняв на мгновение глаза на брата, Регулус закусывает губу, не выдерживая его взгляда, - я остался совершенно один. Я думал, что ты меня предал, а Белла, она... Она оказалась рядом. В тот миг, когда мне так был необходим ты. И она... - в горле пересыхает, резко, болезненно. Правда выходит с болью, нехотя, оставляя следы будто темная магия, - Она дала мне понять, что я не один. Сейчас я понимаю, что я просто занял твое место в глазах нашей матери и всех остальных. Клянусь, я ждал, что кто-то из них оговорится, назвав меня твоим именем. Я бы даже не удивился. И, наверное, бы даже никак не отреагировал бы, не поправил. Черт, я просто тряпка... - не выдерживая Регулус прячем лицо в ладонях. От страха, от стыда, от осознания собственной никчемности. Хватит изображать из себя кого-то... В тот миг, когда Беллатрикс так мягко втягивала его в эту тьму, он не боялся, не задумывался. Он был настолько жалок, что пошел бы куда угодно, лишь бы его заметили, лишь бы хоть кто-то был рядом, - Я чертов трус... - произносит парень, не отнимая ладоней от рук. Это просто огневиски и голос... Вот и все. Младший боялся расплакаться перед братом, но из глаз не выпало ни слезинки. Хватит драматизировать... Прежде чем убрать ладони, Регулус тяжело и рвано вздыхает, вновь смотря на свои ботинки, - Матушка думала, что так будет лучше. Она не была в восторге, но она думала, что я чему-то научусь у Лорда. Что такой великий волшебник как он сможет открыть для меня новые ступени... Мне кажется, что она не думала, что так все получится. Я не знаю, на что она рассчитывала... Но Лорд явно не набирает к себе стажеров с целью их обучения. Вот так и вышло... И что делать с этим я теперь не знаю. - на лице Регулуса появляется горькая усмешка досады и алкоголя. Он поднимает глаза на брата, дожидаясь его реакции. Если все это не заставило того разочароваться в младшем брате, но у Регулуса есть еще козырь в рукаве...
Слова бьют его под дых, неожиданно и болезненно. Он хватает ртом воздух и облизывает губы.
Нужно сосредоточиться.
Ее еще нет.
Эхом у него в голове. Пройдет всего немного времени и на руке этого гордого и нежного мальчика появится черный знак, смыть который уже будет невозможно. От Регулуса пахнет виски, которое он сам ему и всучил. Он забирает у него бутылку и прежде, чем поставить на каминную полку — делает большой глоток.
Жидкость горячим комом исследует пищевод и плюхается в пустой желудок. Для Бродяги этого слишком мало, чтобы забыться, поэтому он заставляет себя разжать руки, отпустить брата и бутылку.
Наблюдает, как младший брат опускается в кресло, слишком горько для шестнадцатилетнего юноши.
Но в одном он точно прав. Какая теперь разница.
Сириус старается глубоко дышать, его даже слегка раздражает запах елки, что стоит в углу. Смола пахнет так знакомо и отсветы камина на волосах брата. Тоже такие знакомые.
Блэк зажмуривается. Это ни черта не помогает.
Воспоминания слишком сильные. Чертов запах елки и самого Регулуса переносят его в дом, о котором он старался не вспоминать последние месяцы. Это больше не его дом, с ним его больше ничего не связывает. Лишь фамильное кольцо с черным опалом, что он носит на шее. Порт-ключ, которым он никогда не воспользуется.
Но они такие яркие.
Тогда тоже было Рождество. Сколько ему было, тринадцать?
Возраст, когда все еще думаешь, что все может пойти по-другому. Они сидели на полу в гостиной, слишком формально для Блэков, их голые ступни упирались в пушистый ковер, утопая в нем. Пальцы ловко и небрежно распаковывали упаковочную бумагу. Это вполне можно было сделать с помощью палочки за пару секунд, но тогда не было бы этого предвкушения, от которого волоски на руках становились дыбом.
Он все еще надеялся, что там будет что-то ему по душе.
Но нет.
Все было как обычно.
Бродяга привычно сохранил лицо, натягивая на него дежурную улыбку. К его годам у него их было несколько, для матери, отца и широкой публики. Но когда он перевел взгляд на брата за спиной Вальбурги, то сделал жест, от которого оба прыснули.
Это было здорово.
Немного, нечасто. Но здорово.
А сейчас Регулус сидел перед ним в кресле и смотрел в пол, боясь поднять глаза.
Когда это случилось с ними? Когда-то они были заодно. Вместе.
Но следующие его слова изменили все.
Разом.
Сириус вспыхнул, словно пламя. Ему хотелось подойти к нему и встряхнуть как следует, но Рег неумолимо продолжал.
Голос его просел, в нем звучало то, что гриффиндорец так боялся услышать. Слезы.
-Ты винишь меня?
Голос Блэка тоже был далек до идеала сейчас, он прочистил горло и смотрел на брата с прищуром, ожидая и одновременно страшась того, что он собирается сказать.
Он этого не ожидал. Точно не мог предположить, что брат придет к нему с этим. Обвинением в том, что его не было рядом с матерью, с ним и с Беллой.
Подумать только.
Сириус даже усмехнулся, слишком горько.
Ему-то отлично было известно, что мать не нуждалась в нем. Точнее он был нужен до того момента пока исполнял свою роль. Наследника, будущего когда-нибудь главу семьи, порядочного и послушного сына. Но он не был таким. Никогда не был. Не желал становиться просто пешкой в игре, в которой ему никогда не дадут сделать свой ход.
Он твердо верил только в то, что дойдя до конца игровой доски — пешка становится любой фигурой.
Он просто не хотел идти до конца. У Вальбурги был другой кандидат, более подходящий на эту сложную роль. Регулус. Ее рыцарь, ее мальчик и свет в окне. Ее маленький джентльмен, которому все давалось так просто и изящно. Он словно был создан для высшего общества, в то время как Сириус считал себя в нем слоном в посудной лавке. Буквально.
Он не вписывался. И перестал стараться.
Сириус бунтовал, не следовал правилам, пытался вести свою игру. И терпение Вальбурги лопнуло, он ожидал этого, но не думал, что все произойдет именно так.
Он тогда даже не попрощался с братом. Его не было, Регулус задерживался на чертов прием, должен был прибыть вечером или на следующее утро, а матушке не терпелось сосватать старшего сына, выгодно вложить свои гены в будущее. И плевать ей было на его мысли и решения.
Регулусу он был не нужен. Брат отлично справлялся без него, получше многих. Возможно, он был единственным, кто мог найти с матерью общий язык. Даже ее собственный муж не мог.
Сириус так старательно убеждал себя в этом, неделями, что в итоге убедил.
А Белла? Здесь в пору было рассмеяться. Белле был ненужен никто. И уж он тем более. Она сама прекрасно дала это понять, сказала со своей подкупающий прямотой. Он был ей не нужен в ее идеальной жизни, где у нее был муж, имя и положение в обществе.
Все случившееся было для нее не больше, чем ошибкой, расплаты за которую она так боялась. Он избавил ее от этой головной боли.
Дальнейшее сказанное Регулусом казалось ему бессмысленным.
Он никогда не был нужен ни своей матери, не Белле. В этом они были очень и очень похожи.
Релугус наконец-то поднял на него глаза, встретив взгляд ее темных, словно грозовое небо, глаз.
-Ты говоришь мне это сейчас? - Почти спокойной спросил Сириус, очень не стараясь вспылить. — Я предал тебя только потому что не хотел играть под дудку нашей матушки и жениться на девчонке, что мне так активно пытались подложить?
Он стал мерить шагами небольшое расстояние перед камином.
У них так и не было случая поговорить обо всем этом. Точнее Сириус не позволил младшему Блэку кричать на весь коридор и просто утащил его во двор. Это было сразу после летних каникул, кажется, на них смотрел весь замок.
Тогда они не говорили, только сверлили друг друга глазами.
Бродяга остановился и внимательно посмотрел на брата. Только сейчас до него дошло, что в словах Регулуса была доля правды. Приличная такая доля.
Он не думал тогда о нем, ни о ком из них, если честно. Его волновал только факт, что мать не собиралась отступать и сделала бы все, чтобы Сириус сдался.
Озарение было таким сильным, что он нахмурился, сбросил привычную маску отрешенности.
Слова брата били словно пощечины.
Она закрыл лицо ладонями и Сириус сам не заметил как опустился перед ним на колени. То, что он говорил было слишком больно для них обоих.
-Я не думал, Рег...
Он действительно не думал, предположить не мог, что они ощущают почти одно и тоже.
-Ты всегда был любимцем матери, а я паршивой овцой в стаде.
Сириусу хотелось извиниться, сжать его в объятьях, но он ограничился лишь тем, что накрыл его ладони своими руками.
В горле пересохло и слов катастрофически не хватало. Он просто не знал что сказать. А такое нечасто случалось.
Брат убрал руки от лица, Сириус тоже. Он поднялся, чувствуя себя неловко от собственной слабости. Взгляд Регулуса изменился, стал холодным, незнакомым.
Чужим.
Но слова, что он говорил. Интонации. Поворот головы, блеск глаз. Он знал его. Знал Регулуса.
-Ты не трус. — Категорично заявил Бродяга, потирая пальцами уголок глаза. — Глупец, но не трус.
Регулус смотрел на брата и не мог поверить, правда ли Сириус верил в то, что он говорил. Как младшему хотелось открыть глаза брата, сказать ему правду о семье, в которой он родился и вырос, но по каким-то причинам так и не считал ее своей, витая в кем-то придуманных иллюзиях.
- Ты на самом деле так думаешь? Ох, Сириус, я… - слова застревали в горле. Регулус не мог найти правильных слов, все сейчас отчего-то казалось глупым, - Сириус, как же ты слеп… Откуда у тебя такие мысли, я не могу понять.
Вновь закрыв лицо ладонями, младший поднялся со своего места, подходя к камину и беря с полки бутылку. Он был еще недостаточно пьян, хотелось еще. ХОтелось напиться до кровавых чертей и забыться хотя бы на эту ночь. Забыть, кем он был для своей семьи - лишь запасным вариантом. Забыть, что по жизни он лишь второй, не более. Что никогда ему не выбраться из тени брата.
- Сириус, ты был всем для наших родителей. Думаешь, если это было не так, они бы вели себя так с тобой? Ты был их первенцем, их надеждой и опорой. Ты был для них всем их будущим! Я же… - у Регулуса вырвался невеселый смех, - я всю жизнь был лишь младшим. Случайностью, которую никто не ждал. Я был лишь твоей тенью всю свою жизнь. Поверь, если ты видел лишь то, как любят меня наши родители, то знай, что это лишь отголоски их любви к тебе… Они никогда не сомневались в тебе. Меня же всю жизнь сравнивали с тобой, ставили тебя в пример. Боги свидетели, иногда я слышал «Почему ты не можешь быть, как Сириус…» Я видел лишь разочарование в глазах нашего отца. Ты называешь меня любимцем матушки? Мне правда смешно это слышать! Чем сильнее наша матушка кого-то любит, тем требовательнее она становится. Вот и сравни, от кого она требовала больше.
Губы младшего исказила грустная улыбка словно у уличного клоуна на детском празднике. Он вспомнил, как часто до боли закусывал губу, когда видел, какими глазами Вальбурга смотрит на Сириуса.
- Ты был всем для них. Я же лишь твоей тенью… Меня заметили только, когда ты ушел. И знаешь… Слышать после всего этого твои жалобы на наших родителей… Тебе не понравилось, что тебя хотят женить? Сириус, мне было семь лет, когда Берки и Блэки договорились о нашем с Софи браке. Семь лет, брат! И ты говоришь что-то о несправедливости? - внутри Регулуса закипала обида и несправедливость, пробуждая всю ту внутреннюю злость, что спала всю его жизнь, - Я никогда не обладал твоей харизмой, талантом и обаянием. Ты даже представить себе не можешь, как я завидовал тебе. Каждый день… Тому, как ты близок к матери. Куда ближе чем я… Ведь ты пошел в нее характером. Поэтому вам так сложно вдвоем. Я же похож на нее лишь внешне, но… Этого мало. Я завидовал тебе, когда в школе ты был со своими друзьями, а меня будто и не замечал. Я словно не был твоей семьей… Мы с тобой сталкивались лишь на квиддичном поле.
Регулус смотрел на брата, отдавая ему бутылку. Внутри его все смешалось, все эмоции разом слились в клубок змей, что сейчас жалил изнутри. Алкоголь развязал язык, заставляя выливаться все, что накипело за все шестнадцать лет. В глазах младшего Блэка блеснули долго сдерживаемые слезы.
- Я не хочу быть врагами, Сириус. Я люблю тебя, брат… Я не хочу, что бы наша семья была тебе врагом. Да, наша семья не идеальна. Но мы должны быть вместе. Ты не видел того, что было после твоего ухода. Ты можешь говорить все, что угодно, но ты не видел глаза Вальбурги. И ты не знаешь, что она переживала. И не смей говорить, что ты ничего не значил для наших родителей. Ты не знаешь того отчаяния, что звенело в воздухе и того одиночества, которое накрыло наш дом. Ты помнишь Полукса? Не смей говорить, что семья тебя не любила! Наши деды любят нас! Как умеют! Как смогли научить наших родителей. И как смогли научить нас. Любовь - это не слово из вечных книжных романов наших кузин! Любовь причиняет боль! Любовь оставляет шрамы! И семья причиняет боль… Но если не будет семьи, мы останемся и умрем в одиночестве. И никто не вспомнит о нас… Мы потонем в бездне отчаяния и тьмы, которая поглотит нас и не оставит о нас памяти на земле. Лишь семья способна хранить память о нас. - Регулус не заметил, как взгляд его помутился, как перед глазами все расплылось. Он лишь почувствовал стекавшую по щеке слезу, падающую с острого края подбородка, - Брат, ты всегда был в этом доме всем. Солнцем для наших родителей… Когда ты ушел, я надеялся… В глубине души я надеялся, что теперь заметят меня. Не твою копию во мне… А меня самого. Но… Они попытались сделать из меня - тебя. В их глазах я был жалкой копией тебя.
Резкий сухим движением Регулус смахнул с лица слезы, поспешно отвернувшись от брата. Упавший с елки искусственный снег задел один из колокольчиков привлекая к себе внимание. Младший посмотрел на елку, подходя к ней и дотрагиваясь до острых иголок кончиками пальцев. Он всегда познавал этот мир тактильно. «Ласковый мальчик» - говорила Нарцисса в самом детстве, когда Регулусу нужно было на ощупь понять, чем светлые мягкие волосы Нарциссы отличаются от упругих кудрей Беллатрикс. Ему было четыре года, он все должен был попробовать на ощупь. Постепенно парень успокоился, внутри него проснулся стыд за ту бурю эмоций, что он себе позволил. Он выпрямился в спине, словно вновь заговорила в нем гордость, словно вновь невидимая стена была готова закрыть его душу от окружающего мира. Но теперь Сириус был по одну с ним сторону этой стены.
- Я не хочу быть врагами, - повторил он, смотря на елку, - но не сегодня - завтра Лорд захочет от меня подчинения. Какого-то задания, я это знаю. Что-то будет, Сириус… Как то, что устроили Пожиратели в Хогсмиде. Это было не случайное нападение оборотней. Это все было спланировано и ты, скорее всего, это уже знаешь. Я не хочу принимать участие в смерти невинных людей, но я не знаю, что мне делать. Дороги назад для меня больше нет… А потерять семью я не могу.
Повернувшись, Регулус вновь взглянул на брата. СРеди утихающего шторма боли в его глазах была решительность. Младший из братьев Блэк готов был действовать, но он не знал как, не знал, что ему делать. Он знал лишь одно: Сириус придумает. Сириус умнее и знает, что нужно делать…
Его слова были полны жестокости, Регулус не щадил ни его, ни себя, вновь и вновь продолжая ковырять покрытую коростой рану. И она поддалась, засочилась кровью. Черной, густой и древней.
Как их имя.
Сириус не хотел слушать. Он хотел сделать то, что умел лучше всего на свете — сбежать. Пусть Регулус считал иначе, пусть шляпа распределила его на Грифифиндор, но в глубине души все они знали — Сириус пытался всем и самому себе доказать, что он не трус.
Не маленький глупый щенок, что сбегает при любой возможности.
Наверное, скажи он это Джеймсу или Ремусу оба друга рассмеялись бы в ответ и долго бы не смогли успокоиться.
Сириус Блэк был примером истинного Гриффиндорца, безбашенно смелого и не думающего зачастую о последствиях. Но это, к большому сожалению, не означало, что он не боится.
Боится не соответствовать.
Эта мысль не оставляла его с тех самых пор, как он научился связно думать. Он боялся, что делает все неправильно, что мать всего смотрит на старшего сына слишком строго, ждет от него больших побед, чем он может одержать. Словно она хочет, чтобы он был лучшим во всем, а Сириус не дотягивал. Не мог достичь того высокого уровня, который от него ожидали.
Он не вписывался.
Смотрел на вещи под другим углом. И довольно быстро понял, что никогда не сможет стать таким, как от него ждут. Он никогда не сможет стать главой рода, принять на себя такую колоссальную ответственность за многочисленное семейство. Мальчик уже тогда понимал, что хочет в жизни иного.
И название этому иному нашлось довольно быстро — свобода.
Вот то, чего он действительно жаждал.
Свободы. С большой буквы.
Чтобы в первую очередь смотрели на него, а не на его громкое имя, чтобы за этим именем видели человека. Но все было не так. Стоило ему лишь попасть на платформу 9 и ¾ как за его спиной зашушукались.
-Смотрите, это Сириус Блэк. Поговаривают, он разочаровывает свою мать...
или:
-Все Блэки закончили Слизерин, у этого пацана просто нет шанса.
-Говорят они поддерживают идеи Сами-знаете-кого.
И все в таком духе. Чем дальше мальчик двигался по перрону — тем громче были шепотки за его спиной. Люди всегда завидовали тем, кто по какой-то причине выше их, красивей, богаче.
Блэки собрали Джек пот.
Уже тогда Сириус знал, что не оправдает ожиданий и этих переговаривающих людей, и своей матери. Но вместо того, чтобы стараться казаться незначительным, он расправил плечи и поднял голову, как его и учили.
А затем он встретил Джеймса и все эти вопросы остались позади. Поттеру было плевать на его фамилию и сколько у его семьи галлеонов в банке Гринготсс, его вообще мало что интересовало кроме магии и одной девчонки с рыжими волосами, что он увидел входящей в вагон.
Но Блэк тогда оказался прав. Он не оправдал надежд, Распределяющая шляпа, лишь коснувшись его волос, выпалила — Гриффиндор. И все в Большом зале протяжно ахнули. У процессора МакГонагалл сделался весьма озадаченный вид, но она умудрилась кивнуть ему и показать на стол Гриффиндора.
В зале на некоторое время воцарилось многозначительное молчание, только магглорожденные понятия не имели что произошло и кто-то за столом громким шепотом объяснял, что Сириус и так знал. Он должен был попасть на Слизерин, как и вся его семья.
Даже трудно было представить, что творилось с Вальбургой, когда она узнала об этом.
Это был первый раз, когда он значительно подвел семью, а сколько их было потом и не счесть.
Бродяга решил, что если он не соответствует, то будет делать все, чтобы делать это как можно лучше.
Он провел рукой по волосам, зачесывая их назад и потянулся за бутылкой, ему тоже необходимо было выпить пока младший брат не усоссал все. Его резвости можно было только позавидовать, но Блэку было отлично известно — пить Регулус не умеет.
-Прекрати. — Попросил он, делая внушительный глоток и не аристократично вытирая губы рукавом свитера. — Не нужно мне доказывать, что наша матушка делала все возможное из-за любви ко мне. — Он покачал головой и сделал еще один глоток. — Непостижимо, Рег, что это говоришь мне ты. Ты....Ты всегда был усладой для ее глаз, ведь вы так похожи. Твоя музыкальность. Я помню, как она ставила тебя на стульчик и ты декламировал стихи, а многочисленные тетушки рукоплескали и говорили: какой замечательный мальчик. — Он взмахнул рукой и содержимое бутылки чуть не выплеснулось на пушистый ковер. — Не говори так!
Потребовал Сириус, указывая рукой на брата, в которой была зажата бутылка. Он чувствовал, как жидкость медленно течет по пищеводу, от этого становилось тепло, а в голове пусто. Он много пил последнюю неделю и мало спал.
Он ухмыльнулся и завалился в кресло, отпивая еще.
-Семь лет. Да ты был влюблен в эту девчонку с пеленок. Ну после Нарциссы, конечно, но это у нас семейное. Так что не смей мне говорить о долге. Матушку никогда не заботило мое благополучие, а отцу всегда было просто плевать. Он забывал большую часть времени, что у него есть дети, Рег.
Бродяга хрипло засмеялся, потом смех оборвался и он выпил еще, потер лицо и протянул брату бутылку, понимая что еще немного и не сможет подняться с чертового кресла.
Кажется, они оба выпили лишнего.
Губы Сириуса слегка подрагивали, он с силой сжал зубы до хруста.
-Не говори мне, что я был любимцем наших родителей. Это не так. — Он облизал губы, слизывая капельку виски и с злостью стер ее большим пальцем. - И это не важно...больше нет.
Но Регулус не желал останавливаться, взгляды братьев были направлены друг на друга, а слова поражали лучше, чем самые острые мечи. Но Рег зашел слишком далеко, упомянув Полукса. Сириус вскочил и встал перед братом, он всегда был выше, но теперь разница в росте была не столько существенной, Регулус здорово вырос с тех пор как они не общались. Год? Больше?
Лицо Бродяги пылало гневом, он едва сдерживался.
Поллукс был запретной темой, он не говорил о нем. А все потому, что дед был тем единственный человеком, который старался понять его и принять.
Такого, какой он есть. Направить, если получится. Научить.
Если бы Поллукс тогда был на приеме, в городе, в стране...
Он выдохнул.
Все это уже было не важно.
Он внимательно наблюдал, как по щеке брата катиться прозрачная слеза. Такая нереальная в бликах огня.
-Не нужно. — Попросил Сириус, делая шаг назад. Его лицо вновь приобрело привычное отрешенное выражение, за этой маской он прятался от эмоций. Особенно от таких сильных.
-Они не пытались сделать меня. — Сухо произнес Блэк. — Они пытались сделать того, кто им был нужен. Из меня не вышло, пришла твоя очередь. Прости.
Он и сам толком не знал за что извинялся.
За то, что ушел и бросил его, за то, что не стал тем, кем все ждали, что он станет. За короткие взгляды в коридорах. За бланджеры на квиддичном поле. Или за все разом.
Регулус зло смахнул слезу, отвернувшись.
Между ними была стена, почти глухая.
Сириус не мешал брату, ему самому нужно было время. Он заметил, как Регулус выпрямил спину, он и сам делал точно так же, когда становилось совсем невмоготу, выпрямлял спину и вздергивал подбородок
Так уж их научили. Научила.
В Сириусе было так много от Вальбурги, в этом брат был совершенно прав. Он боялся этого, не хотел в это верить и с этим смириться, бунтовал, пытаясь исправить самого себя, но были вещи сильнее его. Воспитание, привычки. С ними практически нельзя было бороться.
Регулус повернулся, они оба умели замечательно носить свои маски, его глаза были полны решимости и еще чего-то, Сириус вздохнул и покачал головой.
Белла пыталась проделать это с ним годами, она была до ужаса восторженной Темный Лордом, могла говорить часами ни на что не отвлекаясь. Она была помешана, как и все они, только каждый на своем.
-Да, он потребует от тебя большего, чем ты сможешь дать. — Как бы горько это не звучало это было нужно сказать. Регулус хотел от него совета, гениальной идеи, но ее не было. Ничего не было. Сириус сделал шаг вперед и взял брата за плечи, пальцы его сжались. — На войне всегда умирают невинные люди, хорошие люди, много людей. И выбор здесь прост: ты либо убиваешь их, либо встаешь на их защиту.
