Очередное утро в мегаполисе. Утренний дождь едва не рушит все возможные планы на чудесное продолжение дня. Слава всем богам, что дождь успевает окончиться еще до того, как нужно выходить из дома, вытаскивая свой велосипед на мокрый асфальт. На этой неделе он опаздывал уже три раза. Нельзя! Нельзя снова!! Допивая третью кружку кофе по дороге к двери, он оставляет пустую на пороге. Отвратительная привычка, за которую уже получал не один раз от соседей. Очень дурацкая привычка.

Собрав волосы в хвост, кролик надевает шлем, последний раз смотря на часы. При нужной скорости, с учетом двух светофоров по пути он добирается до офиса за двадцать минут. Если срезать путь через два квартала, это поможет добраться за пятнадцать минут. Но если не рассчитать времени, то можно столкнуться с типами, что ежедневно выходят из своего бара в одно и то же время. Они уже дважды ловили его. И ничем хорошим эти встречи не заканчивались.

Вздыхая, Брендон убирает телефон во внутренний карман куртки. Если ничто его не задержит, есть шанс сегодня не опоздать. Почему так получалось, никто не мог объяснить, Уолш словно бы не дружил со временем, не способный его контролировать. Будто время объявило ему войну. Вот у него до выхода еще час, а спустя мгновение уже пять минут, а он все еще не оделся. Эта загадка сводила с ума, а особенно то, что все это усиливалось многократно с момента, как Брендон понял, кто он. Время словно вышло из-под контроля.

— О, Брендон, доброе утро! А у меня как раз для тебя почта на отправку, — Эшли, секретарь приемной всегда рада бы прикрыть, только не всегда получается, — И еще, сегодня четыре американо, два капучино, один с растительным молоком, и один мокко.
— Эш, я не официант вообще-то... — внутри вскипает раздражение. Не для того он устраивался в юридическую фирму, что бы ездить за кофе. За ним даже не съездишь, да и нору не откроешь... — Мне придется пешком идти через два квартала...
— Вот и отлично! Когда в последний раз ты на своих двоих ходил! Давай — Давай! А то Мадам снова разозлиться, мало никому не покажется! — она точно знала, какие волшебные слова нужно сказать, что бы этот мальчишка начал шевелиться быстрее. Сработало и в этот раз.

Катарина Коста, женщина вызывающая в голове Брендона целый фейерверк при одном лишь взгляде на нее. То, что мальчишка-курьер был откровенно влюблен в начальницу, знали все секретари в компании. Да и как не знать, если видишь, как парень едва не сворачивает голову каждый раз, провожая главу компании. Забрав список с заказом, он недовольно, но все е направляется к лифту. Такой заказ предполагает самую бережную доставку. На первой недели своей работы, он рискнул неосторожно отнестись к подобному заданию. Крики были слышны во всем офисе.

— Эй, привет, красавчик... Снова у вас там какая-то вечеринка? — девушка-бариста всегда улыбалась так широко, что становилась похожа на лягушку. Того и гляди, поймает языком пролетающую мимо муху.
— Верно! Настоящая кофейная вечеринка... — заказав себе банку энергетика, парень сел за один из столов, передав список с заказом. Взглянув на часы, он задумался. На приготовление одного американо уходит две с половиной минуты. На приготовление одного капучино уходит четыре минуты. Шесть американо, один крепкий двойной эспрессо, три капучино, раф...
Отвратительная привычка высчитывать время пришла вместе с новой способностью. Мозг кролика просто не мог остановиться, если дело касалось времени. Он просто не в состоянии был перестать считать. Вечная спешка, не способность прийти куда-либо вовремя, сильно нервировали, заставляя все время высчитывать необходимое время...

— Эй, Чарли... — тихо открывая дверь в приемную руководства, Брендон улыбается, смотря на место секретаря. Но той не оказалось. Это удивляло, девушка с ресепшн, получив свой заказ успела лишь попросить кролика отнести заказ в приемную. Один стандартный американо для Чарли, двойной самый крепкий эспрессо для мистера Мендосы и...
— Двойной макиато... Я знаю! — с улыбкой закончил просьбу за подругу Брен, забирая три кофе и идя в приемную, но там никого не оказалось. Это было странно, учитывая то, что за дверью явно что-то происходило и судя по голосам девушки-секретаря там не было. Постаивв кофе на секретарский стол, Брендон хотел было подписать каждый стакан и уйти, но что-то его остановило. Во-первых, если кофе остынет, с него шкуру спустят. Во-вторых, нужно было забрать почту на отправку. В-третьих, и самых важных, за дверью начальницы явно происходил какой-то спор. Слух Брендона всегда был отличным, а потому сев на диван возле входа в кабинет сеньоры Коста, Брендон едва ли не весь превратился в слух. Он понимал, что происходящее за дверью начальницы было не для его любопытных ушей, но побороть себя кролик просто физически не мог. Что-то напрягло его в тоне мужского голоса, что он слышал. И этот тон уж точно не принадлежал владельцу соседнего кабинета, второму самому опасному человеку в компании.

Делая вид, что ждет секретаря, Брендон лишь внимательно слушал за перебранкой в кабинете...

Брендон наблюдал свою главную начальницу во всех возможных настроениях, но то, что вылетело в приемную, он видел впервые.
Когда дверь открылась в первый раз, Эван встретился взглядом с высоким рыжим парнем, что явно был в приподнятом настроении. Дорого одетый он так и светился неприятным оскалом, явно играя на публику, которая состояла сейчас из одного лишь Уолша, а значит и подмигивание было адресовано именно ему. Не сдержав выражение лица, будто Эван наблюдал за семейством быстро плодящихся опарышей, парень поднялся с дивана, намереваясь пройти в кабинет. Так вот, с кем значит ругалась Коста. И этот разговор явно был не из приятных, судя по тому, что услышал Брендон. Усилившийся за последнее время слух помогал ему быть в курсе многих дел в офисе. Легко быть шпионом, когда никто на тебя не обращает внимание. И то, что услышал парень ему очень не понравилось.

Хозяйка фирмы ему откровенным образом нравилась. И в последние месяцы нравилась она ему каким-то странным образом. Его тянуло к ней под самым любым предлогом, объяснить которые он не мог. Непросто смотреть на женщину было приятно, хотелось находиться рядом с ней, выполнять все ее поручения... Когда дело касалось Катарины, любое задание выполнялось в приоритете. Брендон не мог объяснить себе эту странную тягу, она будто действовала на него как магнит. И то, что сейчас он слышал из-за двери, заставляло его испытывать очень неприятные эмоции. Почему-то первым желанием, что возникло при виде этого красавчика было, вылить все содержимое стаканов на него.

Но заходить в кабинет Эвану не пришлось, Катарина вылетела из него сама с такой силой, что едва не снесла парня. Секретаря так и не было на месте, а потому вся волна праведного гнева вылилась именно на Брендона, который не будто онемел от столь тесного контакта с начальницей. Все, что она говорила, едва ли долетало до сознания парня, он просто не в состоянии был оторвать от нее взгляда. Только попавшее на него молоко из кофе, влетевшего в стену, привели его в чувства.
— Мем, простите... Я... Я принесу новый! — понятно, что никакие оправдания, что он ждал, не могли сейчас достучаться до женщины, — Простите... — вновь повторил Эван, но женщина уже была в коридоре. От одного ее появления офис на мгновение замирал, ставясь тише воды, словно вся жизнь в нем замедлялась. Ее голос пронесся по всему помещению оупен-спейса приказом, не терпящим возражений. Эван был уверен, второго главного человека в компании найдут за минуту. И вот с ним встречаться курьер хотел меньше всего.

От звука бьющегося стекла парень едва не выронил оставшийся кофе из рук. Поставив на стол секретаря напиток, Брендон ретировался из приемной так быстро, как только был способен. Уже по дороге он доставал телефон, набирая номер кофейни.
- Алло, Чока, мне нужен новый кофе. Срочно! Двойной эспрессо и Двойной макиато. Он должен был горячее чем задница дракона! Я буду у тебя через пять с половиной минут! — Кролик точно знал, сколько длится его пеший путь до кофейни. Если он постарается, то через десять минут в руках Катарины будет горячий кофе. Быть может, к тому моменту нужда в нем у женщины пропадет, но выполнить приказ Брендон считал своим долгом. Все сознательное в нем говорило, что это полный бред, но что-то внутри словно вынуждало его двигаться еще быстрее, что бы хоть немного сделать начальницу довольнее.

— Эй, Эш... — вызвав лифт, парень повернулся к девушке, разыскивающей босса по всем телефонным номерам, — мне нужна твоя помощь...
— Какая, милый? Я немного занята...
— Минут пять назад здесь проходил парень в белом костюме, рыжий такой. Ты его знаешь?
— Конечно! Это... Бывший парень Косты. А что? Понравился? — девушка широко и игриво улыбнулась, чем вызвала желание отпрянуть от нее. Пришедший лифт открылся с тихим сигналом.
— Я потом подойду к тебе, ладно? Договорим!

Дорога до кофейни не заняла пять минут. Она заняла десять секунд. Выбегая из главных дверей огромного бизнес-центра, Брендон на ходу запрыгнул в портал, что открывался дрожащим воздухом будто от нагрева. В ту же секунду парень выпал к порогу кофейни, чудом оставшись на ногах из-за прохожего, в которого он врезался. Извиняясь и слыша ругательства себе в спину, парень зашел в кофейню, забирая два напитка от взволнованной девушки.
— Бушует? — на ее лице было явное сочувствие, но оставаться было не интересах Брендона. Прыгать с кофе в портал было идеей опасной. А потому пришлось спешить на своих двоих. Он еще не до конца освоил прыжки, но уже понимал некоторые правила. Никаких напитков, никакой еды, ничего хрупкого или бьющегося. Все было познано на собственном опыте путем проб и ошибок. С великом тоже возникали сложности.

Лифт открылся на этаже с тем же тихим сигналом. Не обращая внимание ни на кого, Уолш вновь зашел в приемную, где к этому времени уже сидела девушка, наблюдающая за работой клининговой службы, отмывающей кофе и собирающей стекло от двери.
— Что здесь произошло? — спросила она, но Брендон даже не стал отдавать ей кофе, сам постучав в кабинет начальства. Сердце колотилось от страха вновь столкнуться с фурией. Но делать было нечего. Косяк был за ним, а значит и исправлять его должен был Брендон. Тихо войдя в кабинет начальницы, кролик старался как можно бесшумнее, не привлекая к себе внимание, Поставить новый стакан с кофе. Второй же принадлежал мистеру Мендосе, и вот ему бы лично Брендон предпочел бы ничего не отдавать.

— Отдай это боссу... — произнес Брендон оставляя у секретаря стакан с двойным эспрессо. Что-то было в мужчине, что пугало Уолша буквально до трясучки. Даже местная королева не пугала его с такой силой. Лишь, когда задание было исправлено, Брендон смог на мгновение остановиться.
— Так что здесь произошло? — шепотом поинтересовалась девушка, вернувшаяся от начальства уже без кофе. Значит пока Брена не было, мужчина пришел. Лучшее стечение обстоятельств, которое могло быть.

Уолш не горел желанием распространять слухи и рассказывать то, чему стал свидетелем. Это останется только при нем. Кролик знал много и практически обо всех, но ни разу никому и ничего не рассказал. Возможно, благодаря этому, ему и рассказывали некоторые тайны. Надо было идти на психолога... — подумал он, взяв почту из приемной и выходя в лифту на ресепшн.
— Эй, Брен!! Иди сюда! — Эшли казалась взволнованной. Повернув к ней, Уолш на мгновение и забыл о том, на чем закончился их разговор, — Ты спрашивал про Томаса Вайкейна...
Не сразу поняв, о ком идет речь, Брендон внимательнее посмотрел на девушку. Но догадка пришла сама. Тот рыжий... Катарина называла его Томасом, значит так его зовут, точно...
— Точно... А откуда ты знаешь его фамилию?
— Я же пропуска заказываю, глупый! Так вот, судя по данным снизу, пропуск не потрачен. Значит он где-то здесь еще...
— Имеешь в виду в офисе?
— Нет, возможно внизу. Из здесния он не выходил и с парковки не выезжал.

Прищурившись хитро, Брендон не смог сдержать улыбку. Секретарь на ресепшн обладала знаниями и ушлостью куда выше обычного человека. И это явно было на пользу. План в голове Брендона еще до конца не созрел, но что-то сделать было необходимо. Он знал, что этот рыжий хранил какой-то компромат на сеньору Коста. И смел ее шантажировать. И это требовало от Брендона определенных действий.

Спустившись на первый этаж парень начал искать приметного мужчину. Нашел он его не сразу, сидящим в кафе на первом этаже центра. Дело оставалось за малым. Уолш в жизни никогда не следил за кем-то и с трудом понимал, как это делается, разве что по фильмам и детективным сериалам. Он старался сделать вид, что ему совершенно неинтересен этот человек. Но что он будет делать, если Томас пойдет на парковку?

К счастью мужчина, расплатившись, направился через главный выход из центра. Судя по всему ловить такси. Брендону же этого времени хватило, что бы отстегнуть свой велосипед. Он уже не первый раз соревновался с такси, а уж по пробкам в центре города, сделать это было несложно... В такие моменты Уолш радовался, что ездил на транспорте, которому пробки были не страшны, хоть и в скорости на открытой дороге уступали. Он всегда знал, где можно срезать путь и обогнуть густонаселенные улицы, переполненные в разгар рабочего дня.

Дорога до дома мужчины заняла приличное время, значит с почтой вновь придется пользоваться норами. Но установив, в каком доме живет рыжий, кстати, далеко не в таком шикарном, как могло бы показаться, Брендон внимательно осмотрел здание снаружи. Правила есть правила. И что бы не вляпаться в дерьмо, нужно было этим правилам соответствовать. Достав из рюкзака какой-то пакет с похожим адресом, Брендон поднялся на этаж. Как найти нужную дверь? Прислушиваясь. Из одной из дверей Брендон наконец услышал телефонный разговор знакомого голоса. Значит Томас был за этой дверью. Слава богам, что в момент поиска никто не додумался выйти в коридор. Картина прижавшегося к двери незнакомца явно вызвала бы много вопросов, а вслед за этим и наряд полиции.

Звонок был слышан через входную дверь, весьма посредственную, как и все здание в целом. Денег у этого парня явно было немногим больше самого Брендона.
— Чего тебе? — появившись в дверях уже без белоснежного пиджака парень взглянул на Брендона, отчего тот на мгновение растерялся, расплываясь в улыбке, как попытке защитной реакции.
— Привет, чувак!! Слушай, меня просили передать документы для тебя! — доставая бумажный конверт и стопку документов из него, словно в подтверждении своих слов Брендон бесцеремонно зашел в квартиру парня. Правило для прыжка номер один: четко знай план помещения, в которое собираешься переместиться. Брендону всегда необходимо было знать, видеть картинку того, куда он попадет. Адрес, здание снаружи и само помещение внутри. Оставив парня в прихожей, Томас направился в комнату. Это позволило Брендону осмотреться, прикинуть метраж коридора и комнаты, равно как и увидеть тот самый планшет, с которым вышел рыжий из кабинета Катарины.
— Чувак, это не мои документы! Что ты мне принес? Это документы о разводе, я не развожусь! И тут не мое имя!
— Как? Разве не вы мистер Шульц? — на лице Брендона нарисовалось самое шокированное выражение лица. Он рассматривал документы, вновь поднимая глаза на незнакомца.
— Чувак, здесь написан год рождения! Я похож на Изикиля Шульца, которому судя по всему восемьдесят три?
— Восемьтесят пять...
— Что?
Поднимая глаза на парня, Брендон изо всех сил пытался изобразить растерянность. Он увидел все, что ему было нужно. Можно было уходить.
— Черт, простите! Видимо я ошибся адресом! Мне нужен был, видимо, следующий дом.

И прежде чем хозяин начал задавать вопросы, Брендон вылетел из квартиры, спускаясь вниз под предлогом опоздания. Сердце его колотилось как ненормальное, никогда еще Уолш так нагло не врал в лицо кому-то. Но больше всего удивляло даже не это, а то, что парень даде не вспомнил, что пол часа назад они виделись в приемной. Подобные вещи всегда удивляли Брендона. Но, судя по всему, он был слишком неприметным, что бы его запоминали люди, и сейчас это играло ему на руку.

***
План был слишком прост, что бы его долго нужно было обдумывать. Тем же вечером, Брендон засел на лавке напротив дома Томаса в ожидании. Свет в его квартире горел, что говорило о том, что хозяин дома. Такие люди, насколько мог судить Уолш, не могут жить лишь днем. Они обязательно должны куда-то выходить по вечерам. Значит ему оставалось лишь ждать. Так и случилось. Около восьми вечера, Томас вышел из дома, ловя такси и уезжая. С собой у него не было ни сумки, ни планшета, значит техника, скорее всего, осталась в квартире.

Поднявшись со своего места, Брендон поправил рюкзак с техникой, что прихватил с собой ради праведной мести, и открыв нору, шагнул в нее, в тот же миг выходя уже в квартире рыжего парня. Свет не горел, да это и ненадо было. Осмотревшись, Брендон потратил несколько минут на то, что бы найти ноутбук парня и его планшет. Достав из рюкзака свой компьютер, парень включил технику.
— Ну конечно... Пароль... Чертов пароль... — выругавшись, кролик начал шарить по столу парня в поисках хоть чего-то, что могло бы подсказать пароль от планшета и компьютера. Такие люди обычно придумывают один пароль для всего. Впрочем долго думать не пришлось...
— Чувак, умом ты явно не отличаешься... Как ты только смог ей понравиться? — разговаривая с собой, Брендон подобрал простейшую комбиранацию «1234» с третьей попытки после «1111» и «1324», что были самыми частыми в использовании паролями. Даже до дня рождения своего не додумался. А дальше было делом техники. На то, что бы найти необходимые файлы ушло десять минут. На то, что бы скачать их и удалить все следы на компьютере и планшете еще десять. Брендону даже не пришлось смотреть на содержимое. Все файлы, что его интересовали, назывались «Катрина». Этот парень был настолько тупой, что делал ошибку в имени своей девушки?

Брендон в очередной раз покачал головой, закатывая глаза. Он просмотрел все файлы, что нашел на компьютере и планшете этого парня, что бы убедиться, что больше ничего не забыл и больше ничего не осталось даже с удаленных носителей. Облаком этот чувак явно пользоваться не умел. Или экономил бабки. Усмехнувшись, Брендон долго сидел перед включенным компьютером, борясь с желанием сделать какую-нибудь гадость парню. И не удержавшись, достал из рюкзака флешку с вирусом, что недавно вытащил из компа своего соседа, который просто жить не мог без порно сайтов.

— Будешь знать, как угрожать ей! — С чувством непередаваемой гордости своей работой, Уолш с наслаждением заразил компьютер парня вирусом с порнушкой, после чего заботливо выключил технику, завершая процесс заражения. Проверив еще раз, что на планшете не осталось и следа от файлов, Брендон с ювелирной точностью вернул все вещи на свои места, убирая все в рюкзак. После него всегда оставалось все так же как и до. И только завершив все, преисполненный надежд по завтрашнему дню, Брендон отчалил в открывшийся портал прямо к себе домой.

***

Новое утро приносило новые надежды. Особенно когда Уолш подходил к кабинету Катарины с заказанным кофе.
— Доброе утро — смурно произнесла секретарь, явно не выспавшаяся. Или же уже успела получить от начальства.
— Привет! Я сам! — не отдав стакан девушке, Брендон сам постучал в дверь кабинета Катарины, надеясь, что у нее не было встречи. Занося кофе, Уолш улыбнулся, ставя стакан на стол начальницы и на мгновение замирая, не зная, как начать разговор.
— Сеньора Коста... У меня для вас кое-что есть... И... Я хотел бы это вам отдать, — почему-то в его мыслях все должно было выглядеть иначе. Слова будто все растерялись в голове. Достав из кармана флешку, Брендон положил ее на стол женщины. Стоило бы объяснить что это и откуда, но почему-то именно под ее взглядом сделать это становилось очень трудно. Брендону показалось, что он слышит собственное сердце в ушах. Считай... Просто считай...
Раз... Два... Три... Четыре...
— Я вчера случайно услышал кое-что... Прошу вас, не ругайтесь, я... Я хотел помочь...
Пять... Шесть... Семь...
— И... Я достал то, чем вам угрожал этот парень. У него больше нет никаких материалов, что бы там ни было! Я позаботился об этом, он больше ничего не сможет сделать!

Смотреть на нее вот так в открытую было непривычно. Брендон старался отвести глаза, не встречаясь с властным взглядом Катарины. От него парень едва ли не терял волю, опасаясь утонуть в ее глазах и забыть заде собственное имя. Сердце студало так, что парню приходилось дышать очень глубоко, а из-за этого голова начинала кружиться. Вот это было уже неприятно... Если он упадет в обморок прямо перед своей начальницей — позору не оберется. Уже через час весь офис будет смеяться над ним. Не смертельно, конечно, но неприятно. Местные акулы и так посмеивались над парнем, говорящим с техасским акцентом. Посрамить штат одинокой звезды упав перед женщиной, хоть и богически красивой Уолш позволить себе просто не мог...

-То есть ты в  одиночку, подслушал конфиденциальный разговор, влез в чужой дом  и украл данные с носителя без согласия владельца, я ничего не упустила? Ты совсем дурак, если думаешь, что я поверю, будто это случайно?!
Когда Катарина произносила первую фразу, четко, медленно, будто говорила с ребенком, Брендон закивал, не задумываясь над сказанным. Она поняла его верно и четко, не смотря на раздражение в ее голосе. Но стоило парню услышать вопрос, он расстерялся, не зная, что ответить. Он не понимал, что означала реакция женщины. Он сделал что-то не так? Или ненужно было ей рассказывать? ИЛи...
— Но я правда услышал случайно... — Брендон осекся, замолчав. Пытаясь собраться смыслями, он опустил глаза от вставшей перед ним Коста на ее стол, пальцем касаясь края гладкой поверхности, — Поначалу... — зажмурившись, Уолш понимал, какой громкий поток испанской брани сейчас потечет на него. Да, теперь он понял, что именно имела в виду женщина. Такие вещи случайно явно не услышишь. Он выдал себя. Но с другой стороны...

— Эй, я не виноват, что у меня слух хороший! Клянусь, ни одна живая душа не узнает! Поэтому я понес это вам! — сам не заметив того, он обогнул стол, приближаясь к Катарине и слишком смело заглядывая в ее глаза. Пути назад не было, а стоп-сигналы у кролика явно были не в чести, — Я не хотел, что бы этот парень имел возможность вас чем-то шантажировать. Я правда услышал случайно, и то, что я услышал, мне очень не понравилось... Я не рыцарь, куда мне... Но я хотел сделать хоть что-то, что бы... Не знаю, помочь вам... Вы так переживали, когда появились в приемной.

Звонок на телефон заставил Катарину отвлечься, а Брендону дал шанс опомниться и несколько увеличить пространство между ними, которое он так грубо нарушил. Сделав шаг назад, он честно старался больше не слушать, но...
— Я подам на тебя в суд и утяну за собой, блядская ты сука, Катрина! И никакая твоя фирма тебе не поможет! Я все про тебя знаю. и такого мог рассказать журналистам! О, ты будешь не то что пятый угол искать, ты  у меня отсасывать будешь стоя на коленях и …
Но кролик внутри Брендона отличался слишком хорошим слухом. Когда женщина положила трубку, Уолш лишь поднял на нее глаза от стола.
— Никто не имеет права говорить так с женщинами... Тем более с вами... — стоило бы вновь извиниться за то, что он это услышал, но, честно говоря, извиняться Брендон уже устал за одно и то же. Он мог бы выйти из кабинета, зажать уши, только это вряд ли помогло бы. Он всегда и все слышал. Даже вещи, которые слышать не хотел. Знала бы Катарина, какие секретики хранят эти стены...

-Ну и что ты за это хочешь? Все рассмотрел в подробностях? Ты же не по доброте душевной шеей рисковал, так? Ну?!, — а вот это звучало словно пощечина, которую дали кролику. Звонкая, наотмашь, когда кажется, что вот-вот и оглохнешь от этого звука. Брендон даже почувствовал, как у него загорелось лицо. Парень не сдержал эмоций, мышцы лба свело судорогой. Сжав челюсти, парень будто испытал настоящую боль. Ни на одно мгновение он не допускал собсвтенной выгоды в этом деле. И сейчас слышать подобное было чертовски неприятно.
— Уж точно не то, что я слышу сейчас... — обиженно произнес он, переводя глаза в сторону и пытаясь найти бегающим взглядом хоть какую-то опору, — Вы вот такая главная здесь. Все вас боятся... Говорят даже полушепотом... Сильная, любого победить можете. Только вот забываете, что иногда всем нужна помощь. И не все ли равно, кто поможет? Ничего мне от вас ненадо. А то, что надо, все равно дать не сможете. Сеньора Коста, я за вас смотрю с самого первого своего дня в этой компании. Вы не такая, какой хотите казаться. Да, вы сильная, вы... Черт, вы офигенно красивая... И вы мне нравитесь. Но я сделал это не для того, что бы что-то от вас получить. Уж точно не для этого! Мне хотелось сделать для вас что-то... Прото сделать. Что бы вы улыбнулись, что бы одной проблемой у вас стало меньше... Мне просто захотелось этого. Хотя бы так показать вам, что... — на какой-то миг кролик внутри Брендона истошно завопил от страха, что парень сейчас ляпнет какую-то глупость, но Уолша уже явно понесло. От всего накопившегося за последнее время, — Может, вы мне нравитесь. Не как начальник. А ухаживать... — несколько отчаянная улыбка показалась на лице парня, — Ну вы же никогда бы не посмотрели на меня. От вас вон какие выходят... Я вчера видел. А так я хотя бы смог показать, что... ну... Сами понимаете... — Брендон не замечал, как во время столь пламенной речи обеими руками вцепился в собственный рюкзак, висевший на одном плече, — И нет! — в голосе послышалась обида, — ничего я не видел. Не вчера родился, знаю, чем могут шантажировать. Просто посмотрел по датам и названиям. И Перенес все файлы, что подходили. Видео, фото, аудио, какие-то документы. Я не имею привычки копаться в чужом белье...

Он не отрываясь смотрел в карие глаза женщины, ощущая в них что-то странное, непривычное и безумно манящее, заставляющее его вновь подходить ближе, осторожно, словно подкрадываясь. Оторваться от Катарины было практически невозможно самостоятельно. И хотя бы на пару секунд хотелось утонуть в этом ощущении, чувствуя аромат ее парфюма так близко, как еще ни разу до этого. Даже если она прогонит его, уволит, выкинет из офиса, это ощущение останется  с ним, в его памяти.

Она напоминала опасную, но невероятно прекрасную змею, что гипнотизирует своим взглядом, заставляет оцепенеть без шанса на спасение. Один ее вид, движения, плавное покачивание при приближении, все это физически не давало отвести от нее взгляда. Мальчишка наблюдал за подходящей к нему женщиной в то время, как кролик внутри него бил во все сигналы тревоги, мечтая сбежать отсюда. Он так сильно рвался, что игнорировать его было все тяжелее. Брендон не сводил глаз с Катарины, лишь вздрогнув, когда лямка рюкзака спала с плеча, повиснув на руке юноши. Шумно сглотнув, он ощущал, как она становится все ближе. Казалось, что прядь ее волос коснулась его кожи, когда ухо обожгло горячее дыхание, а шепот заставил парня невольно закрыть глаза, ощущая, как по телу пошла дрожь. И вовсе не от страха перед подобной по значимости фигурой.

Даже выйдя из кабинета, Уолш ощущал на коже это дыхание. Голова кружилась, этот странный гипноз все еще не отпускал его. Сказанные слова женщиной, ее смех, то как лишь на одно мгновение она улыбнулась глядя на него. Все это вновь и вновь возникало в памяти, заставляя глупую улыбку появляться на лице Брендона. Снова и снова он ощущал себя стоящим в ее кабинете, непроизвольно наклонял голову, что бы Катарина дотянулась до него. Слышал, как бьется ее сердце, в этот миг кролик изо всех сил напрягал слух, боясь за себя. Он ощущал себя в опасности перед этим гипнозом удава.

Лишь оказавшись в уборной, включив максимально ледяную воду и опустив лицо под кран, Брендон смог на какое-то время прогнать от себя мысли. Он помнил лишь то, что ему необходимо вернуться в восемь в ее кабинет. Задержав дыхание, он полностью опустил лицо под воду настолько, насколько позволять легкие. Вырвавшись из ледяного плена воды, пытаясь отдышаться, Брендон чувствовал, как с него будто сходит пелена. Подняв глаза и посмотрев на себя в зеркало, Уолш видел в собственном взгляде лишь кролика, что был едва ли не на пределе. В голове крутился собственный голос, повторяющий словно мантру, что ему необходимо вернуться в восемь вечера...

Это время было с ним весь день, будто зомби, Брендон не способен был думать больше ни о чем другом. В него будто умелый фокусник вложил какую-то установку, перекрывая все возможные мысли.
— Малыш, который час?
— Восемь... — не задумываясь ответил Брендон, даже не глядя на часы. Лишь после ответа он выплыл из тумана собственных мыслей, осматриваясь. Он сидел на диване в приемной, по всей видимости, ожидая, пока секретарь подготовит документы.
— Что? — девушка из приемной смотрела на него с недоумением, — С тобой все в порядке? Ты весь день какой-то потерянный... Что сказала, что ты от Косты вышел уже такой. Что тебе наговорила наша фурия?
— Ничего. И не называй ее так! — в голосе Брендона послышалось раздражение. Подобные слова начинали его злить, если они применялись при упоминании Катарины. Девушка подняла брови и сделала явно недовольное лицо прошептав что-то, что казалось бы, не должно быть услышано.
— Скажите, пожалуйста... Заступник нашелся... Нас бы кто так защищал... У нее-то полно защитников.

Решив не продолжать этот разговор, Уолш все же глянул на часы. До восьми оставалось еще три с половиной часа. Создавалось ощущение, что день сегодня длился возмутительно медленно. Жара на улице была куда сильнее, чем обычно. Все это словно делало сам город медлительнее, как и всех людей в нем. Брендон в буквальном смысле изнывал весь остаток дня, едва ли не сойдя с ума. Рабочий день его длился до шести вечера, а значит, где-то ему необходимо было еще пробыть два часа. Оставаться в офисе он не мог, это было бы, по меньшей мере, странно и вызвало бы много ненужных вопросов.

Заглянув домой, парень заодно смог привести себя в порядок после целого рабочего дня, а заодно и оставить свой велосипед. Зачем, если ему ненужно было никуда ехать, а в офис он сможет попасть и за секунду.
— Эй, ты чего такой нервный? — сосед молча наблюдал за Брендоном последние пол часа, — Ну в смысле, более нервный чем обычно...
— Не твоего ума дело!
— Ты на свидание что ли собираешься? — парень критически осмотрел Уолша, не применув заметить, что костюм — это было уже слишком. Тем более такой, как выбрал Брен, — Ну, в подобном тебе даже дверь не откроют, решат, что ты торгуешь бибилиями... Да расслабься ты! Девчонки любят дерзких! Если она согласилась с тобой пойти, когда ты был в дебильном шлеме, то чувак, ей понравится и все остальное...

Закрыв глаза, Брендон начал считать до десяти, что бы успокоиться, глубоко вдыхая, как советовали все психологи. Дыхание по квадрату, дыхание по квадрату...
Вдох на счет от одного до четырех...
— Я не собираюсь на свидание... — задержка дыхание на счет от одного до четырех, — Просто, знакомая попросила помочь... — Выдох на счет от одного до четырех... — И просто я решил выглядеть по-приличнее... — задержка дыхание на счет...

Время на часах было без десяти восемь, когда Брендон все же решил выбрать свои привычные джинсы и просто чистую футболку. Ладно, в конце концов, куда он собирался? Катарина просто сказала ему зайти позже. Она просто была занята. А ты, лопух, уже уши развесил... — хихикал в голове кролик. Натянув футболку и схватив рюкзак с курткой, Брендон шагнул в нору, не выходя из своей комнаты. В их доме было правило — не использовать свои способности в границах квартиры... Но Уолшу было уже некогда. Он понимал, что если он подождет еще немного, его сердце просто остановится.

Выйдя из норы, Брендон оказался у лифтов в офисе, а на часах было без трех минут. Успел. В это время на этаже не было уже даже уборщиц, которые могли бы его увидеть. Свет был выключен весь кроме аварийного освещения, остающегося на всю ночь. Он еще никогда не был в этом месте после конца рабочего дня и не знал, что кто-то может так задерживаться...

Когда парень постучал в дверь кабинета, на часах было ровно восемь. На долю секунды кролик подумал, что, может быть, Катарина забыла о том, что назначила встречу, и сама уехала уже из офиса? Будет глупо, но не смертельно. На что он вообще расчитывал? Но Коста была в кабинете, о чем говорила полоска света под дверью.

Закрывая за собой дверь, Брендон хотел было поздороваться, но осекся. Как? Так же официально, как утром? А почему, собственно, нет? Это просто продолжение утреннего разговора, не более...
-Ну, ты подумал над моими словами?
Конечно же он не подумал... Он не мог ни о чем думать в этот день кроме ее голоса, аромата парфюма, того, как она приближалась к парню, явно прекрасно понимая, как влияет на него. Да и на всех мужчин... А он ощущал себя мелким теленком, который идет туда, куда его ведут.
— Нет... — тихо произнес он, ловя себя на том, что говорить с этой женщиной без нескольких порций кофе, которые давали ему сил, было тяжело...
Услышав о том, что Катарина хочет о чем-то попросить его, Брендон лишь улыбнулся, цепляясь за эти слова как за спасательный круг в пучине творящегося вокруг него безумия. Кивнув, он в несколько шагов преодолел расстояние от двери до сеньоры Косты, наклоняясь к ней. Но одно лишь ее прикосновение полностью лишило его какой-либо собственной воли. Поддавшись ее движение, Брендон не отрывал глаз от ее лица. Она казалась куда более расслабленной чем утром, какой-то... Другой. И от этого, парень вновь ощущал, как горячая дрожь прошла по всему его телу, заставляя дыхание становиться все глубже.

— Я бы не отказалась от поцелуя на ночь. День был тяжелый, а ты был единственным солнечным бликом  в беспросветной хмари цифр и идиотов.
Уже после начала просьбы, все остальное Брендон уже не услышал. Казалось, что его бросило в жар, или в помещение внезапно выкрутили обогреватели на полную мощность. Он лишь успел моргнуть, когда ощутил горячие губы Катарины. Казалось, это то, о чем он так долго мечтал, но именно сейчас он просто не мог поверить в то, что происходило с ним. Он наклонился к сидящей в кресле женщине, ощущая вновь яркий аромат парфюма, запах ее кожи, от которого сердце забилось еще сильнее. Не успев раствориться в этих ощущениях, Уолш почувствовал, что уже потерял то, во что так и не успел поверить. Мираж исчез, не дав вдоволь насладиться им, поверить в него.

Он ощущал ее дыхание на своих губах, физически не в состоянии дать хоть какой-то ответ. Ушастый внутри него бился с такой силой, что это напоминало бой диких африканских барабанов в ушах. Не выдержав, ноги парня подкосились, заставляя его упасть на колени, ощущая Катарину так близко, что воздуха перестало хватать. Да он и забыл, что стоило бы сделать хотя бы один вдох. Приближаясь к женщине, второй поцелуй стал уже куда более нетерпеливым, Ему так хотелось проверить, что все это не сон и происходит именно с ним, что парень, кажется, нарушил последние границы приличия, прижимая женщину к себе, целуя ее жадно, нетерпеливо, желая, в самом деле, поверить в реальность происходящего. Но с каждой секундой именно эта реальность казалась меу сном, гипнозом, чем угодно, но уж точно не точкой материальной реальности. Он ощущал под ладонями ткань платья Катарины, горячую кожу под этим платьем. Ее губы, запах, прикосновения, все это заставляло голову кружиться, словно он выпил слишком много.

Резко отстранившись от Катарины, Брендон осознал, что потерял контроль над кроликом, дав ему в буквальном смысле оттолкнуть его. Бедолага охрип уже, вопя изо всех сил об опасности. На мгновение в глазах Брендона мелькнул страх того, что он позволил себе. НО этот страх слишком быстро растворялся в  чувстве куда более тягучем, затапливающим его до основания. В этом горячем желании, что рождалось от столь близкого контакта с той, кто сводил его с ума вот уже много времени. Обняв Катарину, он лишь прижал ее к себе, заставляя сем самым переместиться ближе к краю кресла, оказаться чуть выше над ним. От одного прикосновения к карамельной коже на шее Косты, ощущение реальности вновь начало покидать парня, словно все возможные барьеры с него резким образом были сброшены. Ее хотелось целовать, ощущать как можно ближе, вдыхать этот аромат, который откровенно возбуждал, слышать ее голос, целуя ее шею, опускаясь в сторону декольте, касаясь губами клюц на пути этого дразнящего намерения.

Существуют моменты, в которые просто физически невозможно поверить. Словно увидеть что-то, о чем могло только мечтать. И вот сейчас ты непросто видишь это, ты ощущаешь физически. Не смотря на все, что происходило с ним в жизни, именно прикосновения Катарины казались самой нереальной из всех возможных вещей, которые могли с ним произойти. И это сводило с ума, затягивало, как наваждение и самый сильный наркотик, от которого просто невозможно было оторваться.
От ее голоса по спине идет возбуждающа дрожь, растворяясь в коже, проникая глубже. Непроизвольно на мгновение закрыв глаза от ощущения ее шепота, парень лишь поворачивает голову, находя горячие губы женщины, вновь завладевая ими с той наглостью, на которую способен лишь глупы дерзкий вор, совершающий свою кражу. Брендон боялся, что в каждый миг все это может прекратиться, наваждение пройдет, Коста опомнится и выбросит его из этого кабинета, фирмы, города. И это была лишь самая малая цена, которую Брендон был готов заплатить за то, что сейчас происходило. За ту волну возбуждения, что поднималась в крови при одном приближении Катарины каждый раз, когда он встречал ее в офисе. За некоторые вещи не жалко даже собственной жизни.
Футболка уже слетает, как что-то мешающееся, раздражающее. А от прикосновений женщины к горячей от желания коже, по телу идет легкая судорога. Ощущения каждого движения концентрируется в паху слишком сильным и откровенным возбуждением, нетерпеливо требующим большего. Каждое прикосновение, откровенное, неприкрытое в своем стремлении сводит с ума. ГОлос кролика тонет в шуме собственного сердца в ушах. Покалывание в кончиках пальцев, словно онемевших от быстро разгоняющейся крови как свидетельство того, что возбудение полностью захватило разум.
Дыхание становится рваным, глубоким, вырываясь из легких с шумом. Каждое возможное слово кажется до омерзения лишним и глупым. Все слишком очевидно и понятно, что бы задавать глупые вопросы. Его ладони, управляемые женщиной, нетерпеливо сжимают столь желанное тело, ощущая твердеющие соски под слишком грубой тканью платья, которую так сильно хочется снять. Эта сладкая мука нетерпения заставляет едва ли сдерживать тихий стон, будто капризного ребенка, который так и не может полечить желаемое.
Он прижимает ее к себе чуть грубее, чем рассчитывал, с трудом контролируя себя. Вжимается в гостеприимно раздвинутые бедра, обнимая одной рукой за талию, спускаясь пальцами по линии ведущей к манящим ягодицам женщины, полностью завороженный столь разительным переходом.
Требование Катарины срабатывает лучше любого властного приказа, заставляя парня скрыть обе руки под юбкой женщины, поддевая край белья и едва ли не скатывая его с бедер, освобождая ее будто из плена мешающегося сейчас кружева. Ладонями он вновь проводит по гладким бедрам, ощущая тонкую дымку чулок, их край, где горячая кожа заставляет жар лавой растекаться через ладони. От поцелуев все сложнее дышать, нехватка воздуха приводит к еще большему головокружению. Эта пытка временем сводит с ума, вырываясь расширенными зрачками кролика, а от того и потемневшими глазами. Непроизвольно закусив губу он старается сфокусировать взгляд на глазах Катарины, ловя ее просьбу-приказ. Эта женщина не просит, она диктует свои правила так же легко, как и всегда. И именно перед этим Брендон никогда не мог устоять.
Губы парня касаются внутренней части бедра Катарины, ощущая жаркую кожу под чулком. От запаха кожи он едва не теряет контроль, поднимаясь губами выше по бедру, сжимая руками тело женщины, двигая к себе ближе, пока не достигает того манящего сладкого жара, разбивает все последние барьеры. Впиваясь губами в горячий исток женственности, лаская языком и чувствуя, как реагирует тело Катарины на ласку, Брендон ощущает, как сам не в силах остановиться от подобного. Ощущение этой истомы, сводящий с ума, дразнящей своей откровенностью всего происходящего, все это возбуждает до такой силы, что становится даже страшно. Он двигается неприкрыто, сладко, надавливая на клитор, лаская свою богиню, старательно укладывая перед ней собственную душу в откровенности своего желания.
Уолш не сразу понимает резкое изменение в ситуации, когда Катарина резко меняет положение, заставляя его в буквальном смысле оказаться под столом. Руки парня все еще сжимают бедра женщины, когда он замирает, прислушиваясь к резкому, слишком чуждому сейчас, лишнему голосу в кабинете. Сердце колотится как сумасшедшее, но не от страха внезапно врезавшейся в них реальности. От нетерпения и злости на то, что кто-то посмел их прервать. Ощущает ли это сам Брендон, или же в него впитываются эмоции самой Катарины, он не знал, да и на подобные мелочи давно уже было плевать. Кажется, он все-таки забыл закрыть дверь, когда увидел Катарину. До боли опасное, будоражащее ощущение непристойности всей ситуации растекается стеклянной крошкой под кожей, заставляя парня на мгновение прикусить губу от дерзкой мысли, поселившейся в остатках возбужденного разума.
Прижимая женщину вновь к себе, проводя ладонями по ее бедрам, словно напоминая о том, на чем их так грубо прервали, Уолш вновь касается ее, нетерпеливо, требовательно обводя чувствительные точки, дразня прикосновением горячего языка, ощущая ответную возбуждающую влагу под тонкой пульсирующей кожей слизистой. Если бы в кабинете была полня тишина, влажные звуки в танце с нетерпеливым дыханием парня были бы слишком откровенны. Ему откровенно нравилось та ситуация, в которой оказалась Коста, не в силах расслабиться, вынужденная держать лицо в цепях собственного статуса. Эта игра была слишком сладкой, что бы в нее не сыграть.
Возбуждение зашкаливало настолько, что голоса не долетали до сознания парня. Все, что его интересовало в данный момент — это горячая влажная плоть Катарины под его губами, ее запах, доводящий до откровенного безумия. Парню требовалось все самообладание, что бы не кончить в этот момент. Лишь когда он ощущает пальцы женщины в собственных волосах, становится понятно, что этот сет и матч они выиграли, оставшись нераскрытыми.
-Когда я говорила «закрыть дверь», я имела ввиду запереть!
До боли не хочется отвлекаться, ощущая ответные движения Катарины, ее неровное дыхание, то, как ее рука прижимает его к себе. Язык парня не останавливается, откровенно входя в тело женщины, лаская ее, дразня ощущения.
— Могу закрыть сейчас... — на мгновение Брендон не узнает собственный голос, изменившийся от той силы возбуждения, что бьет все тело изнутри. Отвлекаясь от своего занятия, парень толкает кресло Катарины заставляя ее чуть отъехать от стола и выпустить его из импровизированного укрытия. Приподнявшись, опираясь о подлокотники ее кресла, он проводит языком по шее Катарины, чуть ощутимо прикусывая мочку ее уха, проводя губами по линии подбородка, намеренно медленно, ощущая эту тягучую муку медленно вливающегося желания.
С каждым шагом, что Брендон удаляется от Косты на пути к двери, ему кажется, что сердце перестает биться. Это ощущение слишком непривычно ему, оно не нравится. Хочется вернуться, вновь ощутить ее тепло, ее жар под кожей. Терпение кролика подходит к своему концу. Прокрутив замок в двери, Уолш неосознанным взмахом бьет по выключателю общего света. Если в кабинете не горит свет, то и заходить ненужно, все равно внутри никого нет.
Повернувшись к Катарине, Брендону на короткий миг, лишь на долю секунды, становится интересно, понимает ли она, что сейчас ниодна сила в мире не сможет оторвать парня от нее, даже если на кону будет стоять его собственная жизнь.

Решение Брендона явно показалось Катарине несвоевременным. Это было заметно по ее реакции. На мгновение Уолш пожалел о том, что решил встать и исправить ситуацию, но лишь на мгновение, пока не увидел встающую из-за стола женщину. Изучать на ощупь горячее обворожительное тело было невероятно приятно и возбуждающе, но видеть все то, чего касался лишь руками — это на мгновение едва ли не свело парня с ума, стоило платью Коста упасть на пол. Все тело Брендона затрясло мелкой дрожью нетерпения. Больше всего ему хотелось просто напасть на Катарину. Это напоминало своего рода пытку, но в то же время хотелось прочувствовать ее полностью. Если до этого парня можно было бы обвинить в том, что при каждом его взгляде на женщину, он раздевал ее глазами, то теперь он был готов сделать все остальное.

Выполняя приказ Катарины, Уолш приближался к ней, ощущая, как собственные ноги с трудом слушаются его. Касаясь горячей гладкой кожи, больше не скрытой лишней одеждой, он боится сделать лишний вздох. Сердце едва ли не выпрыгивает из груди, разгоняя кровь с невероятной скоростью и силой. И почти вся она концентрируется в паху, делая возбуждение и готовность парня едва ли не самой заметной даже через жесткую ткань джинс. Впрочем, с этой проблемой Коста справляется быстро, не спрашивая разрешения, лишь делая то, что она хотела. И это лишь сильнее заводит парня. Оперевшись о край столешницы он откидывается чуть зада, руками опираясь о стол позади себя.

Не в состоянии отвести взгляд от женщины, Брендон с трудом верит в происходящее. Не помогает ни осязание, ни все то, что происходило ранее. Он все еще ощущает вкус Катарины на своих губах, что заставляет проводить по ним языком, будто ощущая послевкусие. Парень целует женщину, прижимая к себе всем телом, не без труда отпуская ее и убирая руки, позволяя делать все: что она захочет. И сама лишь мысль ее намерений сводит с ума, заставляя откинуть голову назад в бесполезной попытке вдохнуть воздуха.

Первое же прикосновение горячих губ Катарины вырывает судорожный вздох, а вместе с ним и рваный тихий стон. Не в силах сдерживаться, Брендон лишь сильнее кусает собственные губы, что бы не выдать их присутствие в запертом темном кабинете. В ночной темноте с закрытыми шторами, вывозит лишь зрение кролика, которому ночная темнота не по чем. Мальчишка был просто не в состоянии отвести взгляда от того, что даже в собственных фантазиях был не в состоянии представить никогда. Брендон не мог назвать себя неопытным цветком, которого развращали сейчас, но и искушенным во всем, что касалось секса, он не являлся. Тем более, когда осознаешь не то, что происходит, а с кем это происходит... Все это заставляло терять контроль, откидываться сильнее в сторону стола, скользя руками по гладкой столешнице.

Дыхание становилось все сильнее, все быстрее. Единственная мысль, что крутилась в голову Брендона — он не мог позволить себе кончить слишком рано. Стараясь собрать все остатки своего самообладания, Уолш нетерпеливо стонет от того невероятного удовольствия, что дарила ему Катарина. Он старался не думать о том, что готов сделать с женщиной, едва лишь получил бы свободу, иначе все эти фантазии рисковали причинить непоправимые последствия. Сдерживать стоны становится все сложнее, но лишь мысль о том, что Брендон сам знал низкий уровень шумоизоляции кабинета Коста, позволяли ему продержаться еще чуть дольше. Осторожно коснувшись волос женщины, парень ощущал, как подошел к самой опасной грани. Все тело была крупная дрожь нетерпения и возбуждения.

Внезапная свобода ощущается не сразу, вырывая вздох некоторого облегчения, сдерживаться становится почти невозможно, Катарина рисковала добить парня раньше времени. Опуская голову вперед, Уолш тяжело дышит, будто загнанный зверь, не слыша и намека на кролика внутри себя. Зверек либо успокоился, либо находился в коме от всего испытываемого. И это давало возможность Брендону не отвлекаться от всего, что происходило сейчас здесь. Слыша в темноте звук открываемой упаковки контрацепции, парень не сдержался от хитрой улыбки, не выпуская нижнюю губу из собственного укуса. Но улыбка быстро исчезает с улица, как только Брендон ощущает новую ласку. Фантазии остается лишь дорисовывать происходящее, что сводит с ума еще больше. Дыхание и так становится громким, глубоким, требовательным. Лишь дав короткую передышку, Катарина вновь, казалось бы, возвращается к сладкой пытке, вырывая новые стоны из груди парня.

Лишь получив свободу, парень опускает лицо, глядя на искристый взгляд женщины, ощущая ее всем телом. Терпение кончается, заставляя парня в буквальном смысле едва ли не напасть на Катарину, подхватывая ее на руки. Впиваясь поцелуем в горячие желанные губы, парень разворачивается вместе с Катариной, опуская ее на стол. Покрывая поцелуями тело женщины, Брендон практически теряет весь возможный самоконтроль, поцелуи становятся жарче, требовательней, даже в некотором смысле чуть агрессивней. Потянув лямки бюстгальтера с плеч женщины, Уолш проводит пальцами по тяжелой упругой груди, прихватывая каждый сосок, потягивая его, едва ощутимо сжимая зубами в тот миг, как наконец, совершает то, о чем так долго мечтал, входя в столь столь желанное тело одним резким толчком. Стон вырывается непроизвольно, стоит парню оказаться в Катарине. Нетерпение заставляет его не останавливаясь ни на мгновение, двигаться. Жестко, требовательно, жарко, ощущая ее изнутри, ощущая, как ее тело реагирует на его движения, как сильные ноги женщины обнимают его. Сжимая руками бедра, Брендон двигается все напористей, прокрывая поцелуями шею женщины, поднимаясь к губам, целуя с некоторой долей агрессии, опираясь свободной рукой о стол, сжимая пальцами противоположный край столешницы. Это сводит с ума окончательно, заставляет тело брать верх над разумом, движения становятся все более жесткими, глубокими, быстрыми.

Она горячая, опасная, сводящая с ума. Словно лава растекающаяся по венам, пропитывает собой, забирается под кожу, заставляя все тело идти сумасшедшей волной удовольствия в желании большего. Движения становятся сильне, глубже, напористей, как только он ощущает, как ее тело впускает в себя с все большим желанием. Дыхание становится жарче, тяжелее. Безумная гонка выходит на итоговую прямую, желание становится слишком откровенным, пошлым, подавляющим. Ни одна сила в мире сейчас не заставила бы его остановиться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Поцелуи хаотичны, в темноте зрение плывет. На мгновение перед ним не женщина, а индийская богиня, оплетающая его множеством рук, способная задушить любого, кто окажется на ее пути, поглотить словно вавилонская дева, не оставив ни капли живого.

С ней невозможно остановиться, все тело бьет желание изнутри, требующее выхода, требующее эгоистичного удовольствия, порабощающее, заставляющее двигаться быстрее, жестче. Тишину кабинета прерывают лишь звуки двух влажных от испарины тел, дыхание словно на пределе возможностей. Резкие острые удары по обнаженной коже вырывают резкий стон, заставляя взглянуть в глаза цвета темного дерева. Проводя по горячим губам языком хочется улыбаться, давно забытое ощущение, испытанное лишь однажды, на грани физической боли и нестерпимого удовольствия, когда от возбуждения тело едва ли способно ощутить любую боль, хоть клеймо выжигай.

Это сильнее любых слов, любых мыслей, что теперь совершенно лишние. Выцеловывая стоны из груди женщины, Брен не останавливается, ощущая, как реагирует ее тело, как близко они к тому искомому финалу, тому удовольствию, на которым так гнались, едва ли не сбивая друг друга с ног. Жаркий шепот заставляет улыбнуться, ловя губы Катарины в поцелуи, не дающие сделать лишний вздох. От ее слов сложно сдержать стон, все тело будто напряженная пружина, еще совсем немного. Грань смертельной кульминации и невероятного кайфа, не сравнимого ни с чем даже отдаленно. Он не сдерживает резкий громкий стон, как бы ни давал себе обещание быть тихим, помня о том, где они. Это становится невыносимо стерпеть, ощущая оргазм женского столь желанного тела, пробуждающего настолько темные желания.

Парень прижимает Катарину к себе, обнимая крепко. Выпрямляясь сам, заставляет ее сесть, опираясь рукой о стол и буквально вбиваясь в ее тело. Касаясь губами ее шеи, пряча лицо в черных густых волосах, ощущая их запах. Все это окончательно сводит с ума, заставляет отпустить все возможные сдерживающие силы. Оргазм накрывает резко, охватывая единой волной все тело, пробивая каждую мышцу и заставляя изливаться с протяжным сдавленным стоном. Лишь ощущая, как схлынула волна, можно ощутить, что жизнь не покинула тело, убедиться, что все еще жив, ярче чем прежде. Легкие сдавливает тяжелое дыхание сумасшедшего забега. Голова кружится будто от алкоголя, от резкого поступления кислорода в кровь.

Чуть отстраняясь, Брендон целует женщину, касаясь пальцами тонкой шеи, проводя мягкими касаниями по плечам, спускаясь к груди, задевая соски. Лишь сейчас ощущает, как горит кожа от резких ударов, от острых ногтей Косты. Все это смешивается в пьянящее послевкусие, требующее лишь минутной передышки перед тем, как тело вновь будет готово к новому забегу. Потому что остановиться теперь уже невозможно. Одним движением он стягивает Катарину с края ее стола, так жалобно скрипящего иной раз. Для того, что бы развернуть, прижимаясь к ее спине, целуя ее, не желая останавливаться. Столь долгий путь утолил лишь первый голод, требующий как можно скорейшего удовольствия.

— Ты сводишь с ума... — шепот на самое ухо, прежде чем провести языком, обводя кромку уха. Тело, получив свой оргазм, чувствительно к каждому прикосновению, к каждой реакции. Прижимаясь к Катарине, проводя ладонями по ее телу, спускаясь по линии живота, касаясь чувствительных точек с легким нажимом, Брендон едва ли уже не готов повторить, не выпуская женщину из своих рук. И повторять до тех пор, пока не настанет утро.

это все слишком нереально. Это напоминает сон и иногда просто стоит отпустить себя, а что будет дальше — дело уже десятое. Как бы ни звучало это, парень не испытывал особого голода в сексуальном плане, но остановиться было просто уже невозможно. Периодические встречи на один-два раза способны были помочь просто утолить желание и скинуть напряжение, все это не шло ни в какое сравнение с тем, что было сейчас, когда каждое прикосновение было словно наркотик, и в нем так сильно хотелось утонуть окончательно, потеряв связь со всякой реальностью.

Он прижимает ее к себе, целует жарко, словно и не было ничего до этого, будто они только встретились. Прикосновения к такому желанному телу сводит с ума, разжигает возбуждение вновь с новой силой, заставляя его двигаться, заставляя новый сет начинаться в их долгой партии. От одного взгляда на открытую прожигающую своей откровенностью позу Катарины, Брендон просто не в состоянии остановиться ни на минуту, вновь врываясь в нее, переходя сразу на быстрый, нетерпеливый ритм, вырывающий сдавленные стоны. Как бы им ни казалось, что они одни, не стоило верить в это окончательно.

Это безумие порабощает, когда в твоих руках желание такой силы, и все инструменты для его утоления. Он двигается жестко, жадно, глубоко, врываясь в податливое женское тело, реагирующее на каждое прикосновение. Таких любовниц в его жизни не было еще никогда. И что-то подсказывало в этот момент, что никогда и не будет. Катарину невозможно сравнивать ни с кем, да и не хочется это делать, она такая одна и тем еще более желанна.

Оргазм накрывает с такой силой, что заставляет сжать зубы на тонкой коже плеча женщины, прижимаясь к ее спине, что бы услышать чуть болезненный женский стон. Что бы ощутить, как волна удовольствия проходит по телу Катарины, прежде чем кислород вновь поступит в легкие, а реальность не сразу, но все же начнет возвращаться. Первые секунды нет ни намека на то, что парень способен видеть, слышать, ощущать что-либо. Оргазм заставляет его потерять все чувства на доли секунды.

----
Собираться в полной тишине непривычно. Реальность набрасывается на него подобно дикому зверю, вырывая из сладкой неги. За это Брендон никогда не любил секс в непредназначенных для этого местах. Слишком сложно ему было выбираться из произошедшего в холодную обыденность, где следует делать вид, что ничего не было. Но об этом он подумает позже. Одежда, еще пахнущая стиральным порошком, неприятно прилипает к влажной коже, впитывая в себя испарину от их маленького преступления над строгостью этого места.

Брендон не уловил, в какой миг остался один в кабинете, слыша из уборной звук воды. Быстро натягивая джинсы, он старается не думать, да и получается это весьма неплохо. В такие моменты мозг — последнее, что хочется включать. Внутри почему-то лишь одно чувство, толкающее приятную тяжесть удовлетворения — пустота. И из-за этой пустоты парень чувствует себя неуютно. Хочется открыть эту дверь, за которой находится Катарина. Хочется вновь хотя бы просто увидеть ее, будто убедиться, что все произошедшее было не галлюцинацией и не сном. Один лишь взгляд на женщину подтверждает все испытанное, вызывая тень улыбки.

Больше всего хочется отправиться куда-то, где никто и никогда их не увидит. Хочется не отпускать эту женщину, чувствовать ее прикоснвоение, тепло ее кожи. Но едва столкнувшись с взглядом вернувшейся Косты, Брендон затыкается, едва лишь собравшись предложить что-то. На ее лице вновь деловая хватка, какую он видит каждый рабочий день в стенах этого офиса. Кролик внутри вновь активизируется, заставляя парня нервничать. Это неприятное ощущение хочется прогнать. Нажать на кнопку остановки лифта, целовать Катарину, не выпускать из рук до самого конца, не смотря ни на какие протесты.

Стоя в лифте, парень сжимает собственное плечо второй рукой, лишь для того, что бы коснуться руки женщины едва ощутимо, тыльной стороной пальца. Это просто необходимо. Пусть хотя бы на миг... Он старается не смотреть на Катарину. Еще никогда находиться в лифте не было для него так сложно и так тяжело, делая вид, что ничего не было, принимая правила чужой игры. На ее лице полное равнодушие, это заставляет парня сжаться внутри, сильнее сжимая зубы, что бы ни одно лишнее слово не вырвалось изо рта, разозлив женщину.

Ночной прохладный воздух заставляет Брендона на мгновение остановиться, подставляя лицо морскому ароматы, вдыхая полной грудью ночью свежесть Лос Анджелеса. Сейчас он с радостью бы просто прошелся, наслаждаясь тем, как высыхает под одеждой кожа. Проведя пальцами по волосам, кролик внезапно соображает, что забыл в кабенете Косты резинку для волос. Стоит сказать, но едва лишь Уолш открывает рот, Катарина прерывает его намерения.

— Недалеко отсюда... Пара кварталов всего... — на пару секунд в голове парня возникает надежда, что они поедут к нему. Оба его соседа сегодня решили заночевать где-то за пределами их квартиры. Это вызывает несмелую улыбку предвкушения, но следующие слова женщины стирают ее без остатка. Добраться до дома он может куда быстрее, но шанс побыть с Катариной хотя бы еще несколько минут — бесценно. И от подобного отказаться он не может, садясь в дорогой шикарный автомобиль.

Лишь оказавшись в темноте машины за тонированными стеклами, Брендон не сдерживается, наклоняясь к Катарине, прижимаясь к ней и целуя ее губы, неспешно, желая убедиться, что все произошедшее не сотрется их памяти. И не только его. Каждый поцелуй этой женщины оставляет в груди томное желание застонать от нетерпения и жажды продолжить. Это слишком жестокая пытка, на которую он пошел сам. Брендону до боли хочется предложить Касте поехать к нему, наплевав на все. Мягко касаясь бедра женщины, он ощущает тепло кожи, которое все еще живо в памяти.

— Я не хочу с тобой расставаться... — он тонет в ее карих глазах, понимая, какой ответ услышит. И после этого ответа не без промедления, отсаживается, потянув за ремень безопасности. Конечно, он все понимает, что ему еще остается. Лишь надеяться на то, что это когда-нибудь повторится вновь... Спасибо учителям в жизни Уолша... Он уже слышал прекрасную фразу, что запомнил на всю свою жизнь «Ты милый мальчик, но женщины моего возраста не будут ломать свою устоявшуюся жизнь ради таких как ты!». Знай свое место...

Дом приближается быстро, и с каждым метром, настроение Уолша становится все тяжелее, наполняя его свинцом. Это не усталость, это невыносимое желание вновь оказаться в том кабинете, желание вновь ощутить тепло и аромат кожи этой женщины, которая ворвалась в его сознание и забралась под кожу.