РОМАН МАНЧИ | ROMAN MANCHI

Aaron Taylor-Johnson

✶ Возраст: 32, 17.04.47;	✶ Чистота крови: Маглорожденный
✶ Лояльность: Орден Феникса	✶ Род деятельности: Журналист

Характер и Биография
Ссылка на канон - нет канона
Место и годы учебы - Хогвартс, Гриффиндон, 1958-1965

Роман — родился в самой обычной маггловской семье в Бирмингеме. Ну ладно, не самой обычной... Его родители являлись и являются цыганами, несколько поколений назад осевшими в Бирмингеме. Ну знаете, лошади, деньги, золото, сказки о бабках-ведьмах... Сказки то были или же нет, да вот только периодически, отходя от тонкой псхологической работы гадалками, некоторые и впрямь могли предсказывать будущее. Редко, непонятно, но когда будущее сбывалось, все становилось в "предсказании" на свои места. Цыгане - мощные психологи, но даже среди психологов бывают странные явления, объясняющиеся суевериями и верой в мистику. Именно так объяснялись и первые всплески магии у пацана, которые произошли в возрасте четырех лет. "Просто совпадения!" - решил более прагматичный отец Романа. Да только случаи начали повторяться и чем дальше — тем все больше. В шоке была вся семья, а семья там, воистину немалая... Роман родился первым ребенком в этом поколении, а после него на свет появились еще три сестры и младший брат. У остальных детей подобного не замечали, что несколько успокаивало родителей. Пока однажды, когда пацану исполнилось 11. Тогда ему не пришло странное письмо. Родители, было, решили, что это чья-то дурацкая шутка, хотели уже выбросить или же сохранить на память, но следом явился незнакомый гость, рассказывающий всякие небылицы, в которые даже цыгане, верящие во многое, не могли поверить сразу.
Так родители Романа узнали о существовании настоящей магии. Не суеверий и мистики, а магии. А Роман попал в Хогвартс, впервые разлучившись со своей семьей и оттого ощущая себя невероятно одиноким. Вся его семья в несколько поколений всегда жила вместе, никуда не выезжая за пределы Бирмингема. Но не в характере Манчи было переживать из-за собственного морального состояния. С детства мальчишка был бойким, эмоциональным и шустрым. Пришлось привыкать к новым правилам, учиться жить, как все, запоминать много совершенно дикой для него информации. Первое время он был в состоянии постоянного шока от всего, что было вокруг него. Весь его мир в одночасье перевернулся. Все, что ему когда-то казалось сказками, вдруг стало его собственной реальностью.
Все пребывание в школе Роман ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Он не мог похвастаться ни шикарными знаниями, ни талантами в какой-либо области. Распределяющая шляпа направила его в Гриффиндор, где более-менее были люди по характеру и нраву более похожие на Романа, но в других домах  частенько возникали недопонимания. Впервые Роман столкнулся с тем, что Являясь в определенном мере представителем некоторого этнического менmшинства, Роман с рождения привык видеть обращенные к себе пренебрежительные взгляды. Скажем честно, репутация у его народа всегда была не из лучших. Более подверженные стереотипах, прятали личные вещи, боясь, что цыган просто присвоит их добро. Сперва это смешило Романа, потом начинало постепенно злить. Но большей причиной для издевок окружающих был его акцент. Не смотря на то, что в школе учились школьники из самых разных точек страны, Роман не помнил стычек касательно акцента больше ни с кем (ну разве что шотландцам еще доставалось иногда). Романа считали странным, необразованным, глупым. И странность его была нетолько в его происхождении, но и в том, что мальчишке уготовано было наследовать этот странный дар его бабки, которая могла слишком обтекаемыми образами предсказывать иногда будущее. Пока это не начало происходить с самим Романом, он совершенно не понимал, как женщина берет это из головы, но когда он впервые сам увидел такой сон, это напугало парня, но он куда лучше теперь начал понимать свою бабку. С детства периодически Роман видел слишком странные сны, которые и описать было сложно, все было скорее на ощущениях. Но когда эти сны сбывались, все становилось на свои места и сон становился более чем понятен. Возможно за счет этого его страсть как полюбил преподаватель прорицаний, видя в парне истинный талант, который просто необходимо было развить. Но Роману, честно говоря, было дико слышать про подобное. Какая-то часть его все еще не могла отринуть то, что магии не существует и все это ему скорее кажется.
Каждый приезд домой становился настоящим стрессом для Романа. Все больше растворяясь в новой жизни, стараясь стать там своим, Роман все лучше понимал, как сильно его семья отличается от того, что было принято для людей того круга, в который он не вписывался. Парень становился все более замкнутым с родными, ощущая едва ли не стыд. Всеми силами, будучи подростком, Роман желал скрыть свое происхождение, нередко доходя до ссор с семьей.
Что бы узнать Романа в школьные годы, стоило помнить две вещи: этот мальчишка был невыносим почти все годы обучения в школе, и он изо всех сил пытался ассимилироваться среди волшебников и их отпрысков. Роман жестко комплексовал не столько из-за своего маггловского происхождения (таких как он в Хогвартсе было в достатке), сколько из-за того, насколько его семья отличалась даже от окружающих их магглов, а уж волшебников тем более. Всеми силами, парень боролся с цыганскими корнями весь период учебы в школе.
Роман всегда был легким на подъем, его крайне сложно было задеть или обидеть. Но он никогда не был пацифистом! И отлично на своей шкуре знает, что такое наказания в Хогвартсе в период его обучения в нем. Многие, даже на его собственном факультете считали, что Роману нечего делать среди них, но у парня был отличный талант — заговорить зубы любому, кто был перед ним. Обладая львиной долей наглости, он никогда не тушевался даже перед самыми грозными преподавателями. Можно сказать, что в какой-то степени, наглость была в крови у Манчи. При этом, в нем никогда не было ни высокомерия, ни мстительности. Роману всегда были безумно интересны люди и их поведения. Магический мир захватил его без остатка.
В школе он весьма неплохо общался с однокашниками и некоторыми преподавателями. Его безумно увлекал магический спорт, но лишь в качестве зрителя и ярого болельщика за команду факультета. Сам же Роман отдавал предпочтение тому, что могло помочь ему доказать самому себе и окружающим вокруг, что он попал в школу непросто так. Дуэльный клуб стал для него - отличным вариантом убить время и лишнюю энергию, которой было в парне всегда предостаточно.
Среди всех своих друзей парень выделял одного самого близкого и лучшего друга - девушку с факультета Ривенкло. Октавия стала другом Романа с первого же курса и осталась таковой на протяжении всей учебы в школе, не смотря ни на что.
После Хогвартса для Манчи не могло быть и речи о том, что бы оставить этот мир позади и вернуться к обычной жизни в рамках семьи, как того хотели родители. Это привело к новому скандалу, подобное было не принято, а родители вслух и весьма эмоционально жалели о том, что пустили сына за порог в открытый мир. Он стыдился своей крови, старался абстрагироваться от родителей и своего народа. Подобное едва ли не было позором.
Но взрослый мир выпускника Хогвартса уже завертел Романа. Еще в школе он обнаружил в себе весьма неплохой талант к писательству. Но к написанию художественной литературы у парня не было совершенно никакой тяги, а вот новости и тайны имели над ним почти наркотическую силу. Это и определило дальнейшую жизнь парня, когда после школы он смог всеми правдами неправдами устроиться стажером (читай, мальчиком на побегушках) в "Ежедневный пророк". Здесь потребовалось все терпение Манчи, с которым у парня всегда наблюдалась нехватка. Но это больше была не школа, пришлось взять себя в руки и вывернуться чуть ли не на изнанку, оттачивая все способности журналиста, терпя и подчиняясь людям, от которых зависела дальнейшая карьера парня. Его вновь оценили со всех возможных углов и сторон. Первые годы в газете показались Роману адом, если он существует на самом деле. Но дорогу осилит идущий, а терпения Манчи все же хватило, что бы выбраться из ямы новеньких и неопытный в основной состав. Манчи долго зарабатывал свою репутацию, не жалея сил и времени на каждую статью, что выходила на страницах "Пророка".
Время шло, обстановка в стране менялась, первое волнение прошло по обществу как рябь на воде под действием ветра. Одна статья за другой ставшего уже штатным сотрудником, Романа уходила под цензуру. Разочарование постепенно захватывало сердце парня. Когда Роману исполнилось двадцать восемь, он покинул стены редакции Ежедневного пророка, отказавшись писать о спорте или искусстве, которые предложили ему, мягко намекая, что либо он меняет направление своих статей, либо может нести свою скандальную макулатуру в другую газету. Сказано — сделано. Роман хлопнул дверью, зная, что в нынешних условиях он рискует не только своей репутацией, но и жизнью. Не в стиле парня было бояться кого бы то ни было, не смотря на то, что именно он оказывался в зоне риска всех новых веяний в обществе.
Горячая цыганская кровь подсказывала парню, что пора выходить на свою тропу войны против крепнущего движения некоторых чистокровных волшебников, решивших изменить общество во имя чистоты магической крови. Роман начал писать громкие, скандальные статьи, которые, чем дальше, тем все неохотнее печатали различные издания.
Время шло, ситуация усложнялась. Происхождение Романа усложняло его работу, все меньше государственных изданий соглашались печатать статьи грязнокровки, да еще и с таким скандальным содержанием. За Романом все больше укреплялось звание "бунтовщика" и психа. Угрозы начали приходить все чаще. Что делать? По всем разумным правилам стоило бы залечь на дно, скрыться среди магглов и затаиться. Что делает Роман?
Становится еще заметнее, громче и безрассуднее, влезает в закрытую палату раненного аристократа, которого подозревает в причастности к Пожирателям смерти, всеми правдами и неправдами проникает на закрытые слушания и влезает в опасные ситуации, грозящие если не Азкабаном, то неприятностями не легче, например принудительным лечением в Мунго...
Долгая борьба с собственным "Я", стыд своего происхождения постепенно становятся его оружием. Манчи больше не пытается казаться своим среди чужих. Он принимает собственную сущность, даже внешне начиная шокировать некоторых традиционалистов, которые лишь по одному Бирмингемскому брумми теперь узнают журналиста. Постепенно желание вести собственную войну против приспешников Темного ЛОрда загнало Романа в угол. Сойти с этой тропы он уже не в состоянии, прекрасно понимая, что находится под пристальным вниманием в шаге от собственной гибели, а вместе с ним под этот прицел попадает и вся его семья, делающая его еще уязвимее.

Способности и Артефакты
✶ Волшебная палочка - груша, волос единорога, 12 дюймов, гибкая
✶ способность - провидец: способен видеть вещие сны, предсказывающие ближайшее будущее (ближайшие сутки). Предсказание весьма туманно, является намеками, ощущениями, эмоциями. Иногда способен увидеть несколько вариантов будущего. Под действием психотропных препаратов может видеть галлюцинации (сны на яву), так же дающие намеки на будущее.
✶ способности:
- Владеем заклятием патронуса, который приобретает телесную форму скворца.
- Неплохо подтянул навыки в боевой и защитной магии и скорость реакции в дуэльном клубе и после него.
- Аппарация
- Хорошо разбирается в зельях, ингридиентах и зельеварении (захочешь получить экскулюзивный материал - и не на такое пойдешь!))
- Последние годы отдает все внимание изучению темной магии (ее теоретической части) для понимания, на что способны некоторые опасные волшебники (знай врага в лицо).
- Хорошо развит физически, что часто помогает в работе.
- Способен прожить без магии, знаком с маггловским мироустройством, техникой и тонкостями.
- Кладезь мифов, легенд и суеверий цыганской культуры.
- Никогда! НИКОГДА не садитесь играть в карты с этим цыганом! Хоть в маггловские, хоть в магические! Останетесь без штанов.
- Шутит, что способен гипнотизировать животных (ну куда цыгане да без приукрашивания себя любимых). На деле хорошо общается с животными, чувствует их. Все детство провел с лошадьми, умеет ездить верхом при необходимости.
- Говорит на смеси английского с ярко выраженным бирмингемским акцентом брумми и рома (цыганском). Знает итальянский, ирландский и румынский (спасибо семье).
✶ артефакт:
- Рогатая неясыть Эсмеральда
- фанат золота (ну куда без него), часто перстни являются оберегами
- порт-ключ в приемное отделение Мунго

Связь с вами:

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

ПРИМЕР ИГРОВОГО ПОСТА

Конец июня накрывает местность невероятно жаркой погодой. Солнце уже который день согревает особняк Керроу, направляет свои лучи сквозь цветные витражи в помещения дома. Ослепительный свет с ароматом диких цветов и трав бьет в нос, заставляя думать лишь о том, что школа осталась в прошлом, а впереди целая жизнь. Лето распростерло свои объятия, но внутри фамильного дома — склеп. Всегда ровная прохладная температура, будь то ночь или день. Вошедшие с улицы непроизвольно поежатся, непонимающе глядя на хозяев дома. Кажется, ни один радужный витраж не способен пролить красок в комнаты этого дома. Внутри него жизнь остановилась так картинно, так показательно и демонстративно.

Адриан спускается из своей спальни, не забыв ни одного слова, сказанного отцом. Быть в приличном виде, что бы никто не краснел за наследника. Хотел бы Адриан взглянуть на тех, кто посмеет сказать сегодня хоть слово. Костюм выпускника безупречен, как и старшего Керроу. Сейчас они кажутся копиями друг друга, как никогда. Никогда еще Френк Керроу не замечал такого сильного сходства собственного сына с собой. В этом крыле семьи эмоции — непозволительная черта, от которой всеми силами избавляются. Любые проявления чувств в стенах этого дома уничтожаются.

Наполняющие дом гости откровенно веселят Адриана. То, как сильно они выжимают из себя соболезнования, как картинно причитают, что умершая была так молода. Жить и жить бы еще... Адриан старается не закатывать глаза. По крайней мере делать это так, что бы никто не заметил. Но сдерживаться становится все сложнее от очередных громких сожалений и соболезнований. Что, в сущности, испытывал сам парень? Сложно сказать. Новость о смерти мачехи не вызвала в нем эмоций, когда письмо, еще запечатанное, легло перед ним на последнем завтраке в Хогвартсе, который должен быть стать запоминающимся для парня. Он таким и стал... Письмо от мачехи, полное проклятий и ненависти по отношению к пасынку, написанное явно в приступе истерики, это было видно по дрожащему почерку Агнес. Она была или пьяна или сильно волновалась, когда писала это. Волновалась, уж не передумает ли она... Страх сковывал ее, это было видно. Как сильно нужно бояться человека, что бы лишить себя жизни, лишь бы не попасть к нему в руки...

От этих мыслей Адриан не заметил, что его губы растянулись в улыбке. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что на какое-то время забыл, где он находится и сколько вокруг него людей. От мыслей его отвлекла боль в плече, пронзившая его резко, буквально вырывая из задумчивости.
— Следи за лицом! — холодный шепот отца возвращает в реальность, заставляя вновь контролировать собственное выражение лица и даже взгляд. Горе человека многогранно. Это Адриан понял, глядя на окружающих его людей. Как бы ни вел себя страдающий, окружающие скажут, что так он переживает утрату. Достань сейчас Адриан палочку и разведи костер прямо в гробу с покойницей, окружающие зацыкают с жалостливыми лицами, сетуя, как же страдает мальчик... Все это раздражало и злило.

Не желая наблюдать весь этот спектакль, в который Адриан не верил ни на секунду, парень вышел из главной гостиной, где собирались гости перед прощанием с усопшей. Открыв раздвижные тяжелые двери, парень вошел в тусклое помещение, в котором было еще прохладнее. Полная тишина этого места дополнялась одиноко стоявшим гробом. В окружении белых лилий в нем лежала Агнес, умиротворенно сложив руки на груди, будто прижимала букет цветов к себе. Подойдя к ней, Адриан остановился у гроба, смотря сверху вниз на мертвую мачеху. Когда в последний раз он видел ее, лицо женщины было искажено болью, ненавистью и страхом. На ее плече расцветали новые синяки и кровоподтеки. Они будто следы поцелуев осыпали тело Агнес, касались ее лица. Адриан помнил ту последнюю их встречу, когда он выходил из спальни плачущей мачехи, что сквозь слезы лишь умоляла покинуть ее и больше не приближаться. Что ж, ее желание исполнилось, больше Адриан не сможет приблизиться к ней...

Ее кожа холодная, будто кто-то заморозил Агнес до состояния ледяной скульптуры, придав ей краски. Сейчас, стоя возле нее, Керроу постепенно пытался найти ответ на вопрос, что же он чувствовал к немке и к ее смерти... Звук открывающейся двери ненадолго отвлек его от своих мыслей, но знакомый голос окончательно заставил вернуться в реальность. Повернув голову, Адриан посмотрел через плечо на вошедшую.
— Закрой дверь... — тихо произнес он, возвращая свое внимание лежавшей в гробу мачехе. В тусклом свете зала она кажется спящей, в глаза не так бросается ее бледность, то, как кожа обтягивает череп, как впали ее глаза. На мгновение Адриану показалось, будто перед ним на самом деле лежит высохшая мумия, а не молодая женщина...

— Из нее вышло бы неплохое чучело, как считаешь... — как бы ни старался парень, голос его не способен звучать сейчас теплее обычного равнодушия. Окружающие принимают его отстраненность за попытки психики защититься, на деле же ему просто плевать. Хотя... Плевать ли? — Она была слабой, трусливой и жалкой... Не понимаю, что может двигать человеком, который решил покончить с собой...